Маша Трауб - Миллиграммы счастья

– А он только похмелье снимает или другую порчу тоже? – волновались туристы.

– Все снимает. Все хвори лечит, – отвечала экскурсовод.

Местные бабули радовались и не уставали благодарить Бога за такое чудо – пластиковые бутылки на пол-литра стали самым ходовым товаром, который бабули продавали прямо рядом с источником и, крестясь, подтверждали – такая целебная вода, что всю их деревню излечила. Ни пьющих, ни гулящих не осталось.

– Это в каком смысле? – уточняли женщины.

– Она как приворотное зелье действует. Если мужчина выпьет этой воды из рук женщины, навсегда про других забудет, – заверяли бабули.

После этого в ход пошли пятилитровые бутыли.

– Молочка не желаете? Сметанка домашняя, творожок, – деликатно зазывала Зина, хозяйка коровы и козы.

Молоко и творог у нее были вкуснейшими, но покупатели к ней не шли.

– Дура ты, Зинка, надо момент ловить. Как мой внук говорит, хайп, – сказала тетя Шура, которая могла и экскурсию провести, и продать столько пластиковой тары, сколько никому не удавалось.

Еще бы – она начинала с помощника продавца, стала директором магазина, а последние пять лет до пенсии в ОБХСС работала. Тетю Шуру все боялись и уважали.

– А что мне говорить-то? – чуть не плакала Зина.

– Десять процентов с выручки, – объявила тетя Шура.

– Конечно, – сказала Зина, по натуре терпеливая и покорная, как ее корова Зорька и коза Лизка.

Тетя Шура стала по страшному секрету рассказывать всем жаждущим испить воды из целебного источника о молоке и твороге Зины – мол, надо покупать.

– Зачем? – не понимали туристы.

– Как зачем? Корова ее и коза траву щиплют? Щиплют. Яблоки-падалицу едят? Едят. А какой водой, вы думаете, Зина траву и яблони поливает? Этой же и поливает, из колодца. Поэтому у нее молоко сладкое, целебное. И творог целебный.

Зина стала продавать столько молока, что уже не рада была.

– Надо расширять ассортимент, – контролировала ее тетя Шура, – сделай ряженку, простоквашу, массу творожную.

– Я не могу, не успею.

– Найми людей.

– Каких людей?

Тетя Шура организовала подряд, который поставлял все виды целебных, приворотных, похмельных молочных и кисломолочных продуктов.

Люди в очереди к колодцу стояли так плотно, что «Газели»-автолавке, которая два раза в неделю привозила местным жителям продукты первой необходимости, пришлось искать новое место для стоянки. Продавщица Валя, торговавшая с «Газели», сидела хмурая.

– Валь, ты чего? – спросила мама.

– Да одни макароны продаю. Никакой выручки. Все из-за этого колодца. Я сколько раз им говорила, так не верят! – Валя чуть не плакала. – Тетя Шура еще льет всем в уши. У меня даже молоко никто не берет!

– А что говорила-то?

– Так правду!

Оказалось, что в прошлый приезд автолавки водитель Шурик по пьяни не вписался в поворот, когда разворачивался, и боком влетел прямо в колодец. А Валя не успела борт закрыть. Так два ящика водки прямо в колодец и упали. Да еще водка хорошая, не какая-то сивуха.

– Я ж для своих водку везла. Как себе закупала! Так жалко! – причитала Валя.

– Так что ты людям не сказала про водку?

– Сто раз говорила! Но они мне не верят! Они в чудо верят!

В подмосковной деревне, где уже давно никто не строился, началась стройка. Рабочие, которыми руководил прораб, быстро соорудили небольшой, но приличный домик. Ландшафтный дизайнер посадила цветы и деревья. Все соседи с нетерпением ждали хозяев. Но появилась одна хозяйка. Женщина лет шестидесяти пяти, приятная, сдержанная, бухгалтер – Алевтина Ивановна. Очень милая женщина, но странная. То поливать начинает перед дождем, то забудет задвижку открыть, когда печку разжигает. Хотя нет, у нее не печка, а камин. Но задвижку-то все равно надо отодвигать! По деревне стали ходить слухи, что Алевтина Ивановна «не в себе». А как иначе, если она ходит с зонтиком – дождь накрапывает – и цветы поливает? Прошла еще неделя, пока до соседей наконец дошло, что бедная женщина не знает даже, с какого конца подойти к шлангу для полива и как отключить насос. Один раз и свой участок залила, и соседский. Павлик, которого всегда вызывали для починки мелких неполадок, даже пить перестал, поскольку каждый день, как на работу, ходил к Алевтине Ивановне «спасать ситуацию». Выяснилось, что она вообще никогда не жила за городом, дачи своей у нее не было, в деревне родственников тоже. Всю жизнь – в московской квартире. И вот жизнь так повернулась, что пришлось квартиру продать и переехать в деревню.