Соня Фрейм - Опасный возраст

— Диплом о высшем — это дорогая туалетная бумага.

Такие желчные высказывания были для него редкостью. Я невольно насторожился.

— Но без нее никак. Все вокруг — туалетная бумага. Просто отмотай себе рулон потолще.

Дэн хихикнул на эту плоскую шуточку, а потом погрустнел.

— На самом деле, — он вдруг повернулся и сказал с расстроенной ухмылкой, — у меня почти везде тройки. Ну пристроят меня предки куда-то по связям, а толку? Мне вообще ничто неинтересно в этом универе. Почему мы всю жизнь должны доказывать, что чего-то стоим? Учителям, завучам, которые сами в большинстве — неучи. Потом работодателям, налоговой и еще бог знает кому. Чем старше становишься, тем унылее жить. Было бы мне всегда шестнадцать или семнадцать…

Тут я даже спорить не собирался. Потому что ненавидел все это так же сильно, как и он. Просто у меня вдруг появились какие-то хилые цели, ради которых я был готов стиснуть зубы. А у Дэна — судя по всему, нет. Но в опасном возрасте мне застревать вообще не хотелось. От одной мысли, что шестнадцать лет могут длиться вечно, со всеми вытекающими кошмарами, мне хотелось орать как ненормальному.

— Куда вообще планируешь? — поинтересовался я.

— Ты как мой батя… Постоянно давит на меня этим.

— Меня в свое время тоже достали. Знаешь, если определишься и скажешь им, сразу отстанут.

Дэн зевнул и смял пластиковый стакан с колой. Он оказался не пустым, и на его руку вылилась бурая шипящая жидкость.

— Фу, блин… — Он взял салфетку. — Наверное, на экономический. Как и все. Буду менеджером. Сейчас в кого ни ткни, все менеджеры…

Мы вяло посмеялись. Разговаривать было лень. Мы тупо разглядывали людей, курочили собственные стаканы и пластиковые приборы от нечего делать, потому что домой тоже не особо хотелось.

— А ты прямо хочешь учиться?

— Да, это мой шанс. Однажды, может, найду лазейку свалить. На север, где айсберги.

Прозвучало наивно.

— Это твоя женщина тебя обработала? Как там ее… Элена?

— Ну, она дала мне хорошего пинка.

Дэн заухмылялся, оживая, и подвинулся ближе.

— Слушай, да она из тебя веревки вьет.

— Глупости какие, — поморщился я, — она умна и знает, что говорит.

— Ты все делаешь, как она скажет. Сказала «рисуй» — рисуешь. Общаешься с людьми. Теперь вот за ум взялся и поступать решил под ее влиянием. Что она делает с тобой, чувак? — Дэн явно меня поддразнивал. — Где тот свирепый парень, которого я знал?

— Я желаю тебе тоже встретить такого мудрого… э… друга-наставника.

— Спасибо, своя голова есть.

В устах Дэна я выглядел каким-то недоумком, из которого Элена лепила что хотела. И его слова меня тоже по-своему задевали.

— Слушай, уже три месяца ты жуешь сопли, — вдруг посерьезнел он. — Сделай что-нибудь.

— Что? — уныло спросил я.

Иногда я бывал очень нерешительным. Если выиграть конкурс было сложной задачей, то стать для Элены кем-то большим, чем другом, казалось мне вообще заоблачной целью.

— Покажи ей, что ты мужик. Ты только рисуешь с ней и болтаешь о всякой ерунде. Она и видит в тебе преданного ученика, над которым у нее есть власть. Поверь, все бабы втайне тешат себя чужим обожанием.

— Я забываю, что ты — эксперт.

— Так вспоминай об этом почаще. Я дело говорю. Сделай что-нибудь. Она только кажется такой загадочной и возвышенной. Ей стопудово нужен сильный и уверенный мужик. После этого она сдуется и станет нормальной.

У Дэна была на этот счет непоколебимая самцовая философия. Он считал, что все женщины на свете только и ждут, когда он объявится, чтобы самим прыгнуть ему в руки. Как ни странно, в его жизни это срабатывало, и хорошо. Однако как только я пытался применить его принципы на себя и Элену, мне казалось, что где-то визжат тормоза, свидетельствуя о незапланированном сбое в системе. Я видел ее перед собой в простоте и элегантности и понимал, что это не те правила. И они не будут с ней работать. Но и Дэну это объяснять было муторно, поэтому я просто слушал.

— Знаешь, как я делаю? — Он подмигнул. — Обними ее случайно. Коснись. Это первый физический контакт. А то ты как евнух, честное слово. Если вы подходите друг другу, ей понравится. Может, она начнет выделываться, уберет руку, состроит рожу, но сама будет об этом думать. И потом ты повторишь это действие, и она просто не сможет с собой бороться. Обязательно будет какой-то знак! Она вздрогнет, у нее изменится взгляд, участится дыхание, а может, она даже вспотеет или запнется.

— Все, прекрати. — Меня начал разбирать смех, как только я представил, что все это происходит с Эленой сразу.