Владимир Максимов - Живая душа

Слышался звонкий смех, незлобивые подначки. Люди как будто вдруг вернулись в своё детство, став добрее друг к другу. И, несомненно, от этого лучше.

На мой же взгляд, рядом с газетой в специальной рамочке располагалась более значительная информация: «Праздничное меню на 31 декабря», которое я изучил досконально ещё утром, когда его только вывесили.

«Завтрак: Отварные яйца, кофе, сливочное масло, булочки» (Уже съедено).

«Обед: Пельмени (которые накануне, впрочем, как и обычно, когда готовилось это блюдо, лепили все, свободные от работ, члены команды), компот» (Это ещё только предстояло отведать).

«Полдник: Чай, печенье с маслом, клубничный джем». (Раз положено – съедим).

«Второй полдник (вместо семичасового ужина так называемый перекус): Сосиски, чёрный хлеб, чай с лимоном». (Наиболее желанным в этом съестном перечне был, несомненно, редкостный лимон!)

«Ужин (перенесённый на сей раз на одиннадцать часов вечера): Бифштекс с гороховой кашей, салат из морской капусты, фрукты, шампанское, вино, водка». «Добавка не ограничена» – от руки, внизу листка, было приписано нашим коком. (Ужин предвкушался и ожидался с особым нетерпением).

Добродушие, вызванное газетой, переместилось за обеденные столы. Чувствовалось, что многие у себя в каютах уже приняли «по чуть-чуть», а кое-кто и поболее. Иные же, как, например, наш Николюк, несмотря на нестрогий, впрочем, запрет капитана «До вечера ни грамма!», принесли с собой. А потому за столами все расселись группками «по интересам»: механики, матросы, командный состав… Мы – «научники», тоже уселись отдельной стайкой. Николюк из-под стола плеснул нам с Юркой и себе из фляжки разбавленного и настоянного на шелухе кедровых орешек, пару горстей которых он «экспроприировал» из моей посылки ещё в Петропавловске, спирта. И мы, тихонько чокнувшись, выпили по нескольку глотков этой крепчайшей смеси. А потом с удовольствием закусили вкуснейшими пельмешками, без бульона, со сметаной и уксусом. Для полного счастья на столе явно не хватало зелени: петрушечки, салатика, зеленого лука… Увы, полного счастья, как известно, в природе не существует.

Подстольную процедуру повторили трижды, съев при этом по две порции пельменей. А когда, довольные собой, друг другом, командой, отличной погодой, едой, спиртом и… всем человечеством, выходили из кают-компании, я мимоходом прочёл в газете заглавное четверостишье, предшествующее всему остальному, красивыми крупными буквами выведенное Николюком: «Говорят, под Новый год, что ни пожелается – всё всегда произойдёт, всё всегда сбывается…»

«О, если б это было так! Как хотел бы я тогда оказаться сейчас не здесь, на судне, а в родном городе, среди друзей и родных, среди белых снегов, а не сереньких волн океана. И чтоб Галина была в красивом красном платье и мы с ней танцевали медленное танго… И в комнате чтоб никого больше не было… А из полумрака доносился голос неведомого или ведомого исполнителя, исполнительницы ли проникновенной и немного грустной песни. И комната была б освещена лишь приглушенным светом торшера с зелёным абажуром, стоящего у тумбочки с магнитофоном, который я видел у Галины в доме…»

Часам к трём погода безнадежно испортилась.

Ветер нешуточно корявил океан сначала небольшими, но частыми оспинами островатых волн, появившихся на его поверхности, а потом стал вздымать их всё выше, будто выравнивая, выстраивая множество маленьких волн в одну большую и одновременно взбивая это всё, как опытный бармен взбивает коктейль. Вода, будто притягиваемая небом, опустившимся ниже от тяжести туч, поднималась всё выше и выше, а затем, плавно заворачиваясь, падала вниз, устремляя за собой и нашу посудину.

Радист сообщил по судовому радио, что к нам приближается нешуточный шторм, который достигнет нашего квадрата как раз к полуночи.

Пока же ветер яростно срезал верхушки начинающих заворачиваться волн и, превратив их в водяное крошево брызг, швырял яростно, куда ему заблагорассудится. Направление его то и дело менялось, и это было самое неприятное, потому что судно никак не могло встать носом к волне. Спрятаться же от шторма, кроме Хироо, нам было негде.

Капитан по рации сделал запрос портовым службам с просьбой разрешить приткнуть судно к причальной стенке, с обязательством, что ни один член команды на берег не сойдет. Следовательно, формально будет находиться на территории своего государства.

Ответ был таков: «У нас нет на это необходимых полномочий, поскольку для захода иностранного судна в порт нужны соответствующие документы. Держитесь трехмильной зоны. По нашим прогнозам – шторм скоро прекратится. Если поступит сигнал SOS – окажем необходимую помощь…»