Тамара Лисицкая - Идиотки

Уже через секунду она пинками выталкивала оттуда своего уснувшего мускулистого бойфренда. Бойфренд страшно опростоволосился, уснув прямо на унитазе со спущенными штанишками. Гневу Ирочки не было границ. Пришлось девчонкам подключиться и помочь парню одеться, а потом дружно вытолкнули его вон.

— И чтоб я тебя больше никогда не видела! Козел! — крикнула Ирочка и захлопнула дверь.

— Не замерзнет? — запереживала Наташа.

— Ой, я тебя умоляю! У него дубленка натуральная, не пропадет! К тому же на улице Новый Год, кто-нибудь обязательно подберет, обогреет.

— Не жалко? — это уже Лена.

— Кого?

— Ну, его… Так парень старался, каждый день цветы какие-то, подарки… Хороший в сущности парень.

— Так что мне солить их, хороших парней?

Под утро все втроем завалились спать на один диван. Диван был кожаный, белье с него постоянно сползало и приходилось лежать на холодном и липком, а это было не очень приятно.

— Серега, дубина, накупил всякого барахла, лишь бы подороже, а насчет удобства даже не задумывался! — Ирочка забросила свои длинные, тонкие ножки на стену, предлагая всем любоваться.

— А что Илона? Такими вещами в доме жена занимается.

— Ой, Наташка! У них с Илоной грызня еще в брачную ночь началась. А то и раньше. К тому же у нее свой бизнес, своя квартира…

— Своя квартира?!

— Ну, да. Она построила себе новую где-то на Сурганова, метров двести квартирка… А эту Сергей мне отдать собирается, когда я замуж выйду!

— Здорово, — констатировала Наташа.

Они жили в хрущевской «двушке»: мать, отец и четыре сестрицы. У них была очередность походов в санузел (совмещенный), они спали по двое, они никогда не могли собраться на кухне всей семьей потому, что пятиметровая кухня не вмещала всю семью. У них была ржавая ванна и старый кухонный буфет со стеклами, которые никогда уже нельзя сдвинуть, потому что они за много лет зацементировались крошками. У них был затекший бурыми кругами потолок. У них была мебель, которая в некоторых местах не имела ножек и стояла на кирпичиках. Они жили так всегда. А кто-то жил совсем иначе.

Но Наташа не завидовала Ирочке. Ни одной секунды. Как-то так получилось…

— Ну, правда, я должна буду отработать год на него, поездить в Россию за товаром.

— Ирка! — Лена повернулась на живот, простынка немедленно уползла, обнажив холодную кожу дивана. — Как ты в этом всем разбираешься? Прибыль, барыш, навар, товарооборот!

— Ну, не знаю… Мне несложно. Разбираюсь и все. Только, девки, это очень скучно… Ну, давайте поговорим о приятном. Кто когда и с кем в первый раз?

— Ой, говорили уже!

— А ты, Ленка, молчи! Мы все знаем, что ты еще девственница!

— И еще мы все знаем, что ты давно не девственница!

— Да, и горжусь этим!

Ирочка была пьяна, весела ей хотелось драйва, сладких разговоров.

— Это был…

— Гитарист Э.! Мы знаем!

— Да! И он привел меня к себе…

— Во Дворец пионеров и школьников!

— Да вы чего! Какой дворец? Домой!

— А в прошлый раз ты говорила, что во дворец!

— Да? Ну, ладно. Пусть будет дворец… И когда я коснулась его руки…

— Он взял ее и прижал к своим штанам! Мы все знаем!

— Да! И я…

— Испугалась и отдернула руку!

— А, неинтересно с вами!

Они молчали, улыбались, смотрели в потолок.

— Наташка! А ты так и не поделишься с подругами своей историей? Хотя бы в Новый год?

— Нет. Это мое личное дело.

— Блин, какая ты зануда, — Ирочка толкнула Наташу ногой, и уснула так быстро, что не успела ее, эту ногу, забрать обратно.

За окном кружился снег. Было глухо и тихо, как всегда после Нового года, когда метро еще не ходит, а гулять уже нет сил. И все устает, гаснет, выключается, хотя послевкусие и еловые запахи держатся еще долго и не дают уснуть как следует.

Наташе снился далекий Яковлев, Лене — три пирожных с кремом, а Ирочка спала без снов, так выгоднее.

А еще у соседей громко пел Александр Солодуха. Не живьем, конечно, в магнитофоне. Пел про чужую милую…

— Подъем!

Все втроем вскочили — головы тяжелые, волосы торчат, глаза ничего не видят.

— Так… Значит, устроили лесбийскую оргию в квартире брата?

— Ты чего, Сергей? — Ирочка натянула одеяло на голенький костистый торсик. — Ты же уехал?

— А вот вернулся! Что? Не ждали?

Все три грации мрачно прикрывались и ждали… Ну, явно не хорошего. От Сергея ждать хорошего не приходилось.

Сергею стукнуло тридцать. Он был вполне зрелым, сформировавшимся товарищем, очень даже богатым, поэтому особенно опасным. Он возмужал, подкачался, подлоснился, хорошо оделся. Встретить такого можно только в ресторане, на торгах или в кинотеатре. Но не на сеансе культового кино, а на стриптизе, поскольку многие кинотеатры срочным образом переориентировались на работу в режиме ночного клуба.