Тамара Лисицкая - Идиотки

— В каком смысле? Здесь что-то мастерят?

— Ага! Будущее!

Наконец открылось.

Ирочка увидела комнату с бесконечно высоким потолком, окном во всю стену и слоями холстов у стен. Несколько длинноногих деревянных конструкций, а на них — картины. Точнее, обтянутые рамы с разноцветной мазней.

— Это все твое?

— Ну, не совсем, — Варфоломей ушел куда-то за угол, погремел посудой, вернулся уже в сопровождении невидимой музыки. — Чайник поставил и фончик включил. Как ты относишься к медитационной музыке?

Ирочка пожала плечами. Вот когда услышит, тогда и скажет. Варфоломей улыбнулся:

— Ну, походи, посмотри.

— Да я уже рассмотрела, — Ирочка бухнулась на диванчик.

Диванчик был удивительного дизайна. Без ножек. Все, как у обычного диванчика — спинка, подлокотники, но без ножек. Стоял прямо на полу. Очень нежно, романтично, Ирочке понравилось видеть мир, картины и проспект в окне с этого заземленного диванчика.

— Ох, и темное ты существо, Ирка! Темное, стихийное существо!

— Сам дурак!

Варфоломей радостно гоготнул, снова исчез, вернулся с чайником.

— Ладно. Кто-то должен открыть тебе глаза на прекрасное.

— Они у меня давно открыты.

— И что ты видишь?

— Чайник. Тебя. Рисунки эти непонятные.

— А что на них изображено, как ты думаешь?

— Ой, я этого всего не понимаю… Ерунда какая-то красно-зеленая.

— А ты включи воображение!

— Как это?

— Ну, выйди за рамки банального!

— За какие рамки? Куда мне выйти?

— Ну, представь, что ты до сих пор ничего не видела. Была слепая. Не знаешь, как выглядят человек, дом, дерево… И первое, что возникает у тебя перед глазами, — вот эта картина. И что на ней, как ты это назовешь в такой ситуации?

Ирочка прищурила подведенные глазки, честно уставилась на художественное пятно, впилась зубом в пухлую губку. Варфоломей с ласковым любопытством следил за ней.

— Ну?

— Не знаю… Может быть… Пятно от бензина на асфальте?

— Да уж… С фантазией у нас тоже проблемы… Будем пить чай.

Они пили чай из грязных кружек без ручек, о чем-то весело трепались, а Ирочка думала: ну, когда же? Как же он сообщит ей о намерении заняться с ней сексом? И справится ли он с ее пуговицами, не порвет ли новую кофточку, очень клевую, модненькую, китайскую? Может, ей лучше будет самой расстегнуть? А когда? Когда начинать расстегивать?

— Я вот что подумал, Ирэн…

Варфоломей поставил чашку, сунул руку в карман.

— Я хочу тебе кое-что показать… Не знаю, ты этого раньше не пробовала, наверное… Но когда-то надо начинать, понимаешь? Тебе с твоим плоским сознанием обязательно необходимо потрясение…

Ага! Вот оно! Ирочка убрала кружку подальше — перспектива залить кофточку грязным чаем ей тоже не нравилась.

— Короче, я сам все сделаю, а тебе останется только вдохнуть и расслабиться, понимаешь?

Конечно, понимает! Хотя…

— В каком смысле вдохнуть? Зачем?

Варфоломей вертел в пальцах серую гильзу папироски, аккуратно стучал по ней пальцем, как будто хотел добиться серебристого, хрустального звона. Лицо его было торжественным.

— Вот. Готово.

Поднес папироску к губам — осторожно-осторожно, словно в ней была драгоценная жидкость, звякнул зажигалкой…

Ирочка смотрела, все еще улыбалась, но происходящее окончательно перестало быть понятным и ее мысли беспомощно метались от одной версии к другой, и нигде не находили покоя. Что за фигня? Что у него готово? Расстегивать пуговицы или нет?

— Супертрава! Просто супер!

И он протянул папироску ей, Ирочке!

— Зачем? — не вынесла тумана Ирочка. — Зачем ты мне это даешь?

— Вот ненормальная… Я же тебе объяснил! Для твоего же блага! Я тебя, клушу, просвещаю! Курни! Просто затянись и посмотри, что будет!

— Да не хочу я это курить! Давай купим нормальных сигарет и покурим, если так надо!

— Да при чем тут нормальные сигареты! — Варфоломей начал сердиться. — Сигареты тут вообще ни при чем! Это марихуана! Слышала когда-нибудь такое слово? Ма-ри-ху-а-на! Легкий наркотик, снимающий комплексы! Воздух творчества и радости!

— Чего? Наркотик?

Ирочка вскочила. Ах, гад! Ах, козел вонючий! Марихуану какую-то ей подсунуть хочет!

— Да пошел ты! Придурок волосатый! Не нужна мне твоя марихуана! И ты тоже, дебил! Выпусти меня!

Варфоломей сначала сильно опешил, отворил рот. Потом засмеялся и смеялся все время, пока Ирочка бегала по комнате, крушила холсты, искала ключ и ругалась черными словами, так не идущими ее красивым разрисованным губкам.