Тамара Лисицкая - Идиотки

IO. погоревал, но понял, что сегодня другого исхода, более благополучного, ему не видать.

— Проходи, — он прошаркал в комнату. — Только у меня не очень убрано.

Он свалился в кресло, сделал погромче.

Ирочка села рядом на пол.

А пол был противный, с крошками, но это уже не волновало.

Какое-то время она тупо пялилась в экран, пытаясь собрать в своей пылающей голове хоть какую-то мысль. Ее отвергли. Это нереально. Это плохо само по себе. А в свете того, что ей нужен ребенок, это еще хуже. Ей нужен ребенок??? Господи! Какой ужас! Неужели, она сама придумала этот план? Бежать! Бежать немедленно!

Сидеть. Бежать успеешь. Сидеть и думать. Думать и сидеть.

Тронуть его за ногу? Не даст. Ужас! Первый раз в жизни, первый раз… Никогда еще…

Показать свои? Это можно. Это не помешает.

Ирочка осторожно освободила ножки, ненавязчиво вытянула во всю длину.

Ю. сопел, но сопел не вожделенно, а сердито. И пил пиво.

— Что за фильм? — просто так спросила Ирочка.

— «Амадей».

— Это Милоша Формана?

Вот тут Ю. слегка захлебнулся:

— Ты в кино сечешь?

— Ну, так, — скромно пожала плечами Ирочка, а сама засияла, мысленно вознося хвалу Ленке и покойному Алексею, которые достали ее кинолекториями и рассказами о режиссерах и их роли в развитии человечества! И ведь есть Бог! И справедливость! И удача! Откуда в Ирочкиной голове могло остаться такое словосочетание — «Амадей» Милоша Формана? В какой момент оно осело? Почему не было удалено из памяти за ненадобностью?

— Не то, чтобы фильм был культовый, — зачем-то начал оправдываться Ю. — Я просто люблю иногда пересматривать, ну, такую тихую классику. Очень успокаивает, дело ведь не в наворотах. А тут, казалось бы, фильм совсем простой, но что-то в нем такое есть…

— Это точно, — сказала Ирочка.

И умно замолчала.

Как по минному полю шла. Одно неверное слово — и все, контактов и шансов нет.

— Я к экспериментам в кино отношусь очень спокойно, я не люблю навороты. Мне важно, чтобы был смысл, настроение. Игра актеров очень важна. Как чувак Моцарта играет? Он же, по сути, и не играет! Ну, придуривается ведь, но как!

Ирочка кивала с важным видом.

— Боевики не люблю. В смысле хорошие люблю, а современные, которые тяп-ляп по-российски, — терпеть не могу!

Надо было уже Ирочке говорить, закреплять полученный эффект.

— А… — она подумала. — А можно твои кассеты посмотреть?

— Да конечно! — обрадовался Ю. — Блин, у меня такая коллекция фильмов! Жизни не хватит, чтобы пересмотреть!

Он убрал в сторону пиво, довольно бодро подошел к платяному шкафу. И оказалось, что этот платяной шкаф — такой стандартный, лакированный, шоколадной масти — весь до отказа забит видеокассетами!

— Офигеть… — совершенно искренне сообщила Ирочка.

А Ю. с гордостью выпятил пузо, расслабился… Ему было так приятно, так приятно!

— Сколько их тут?

— Не считал. Тысяча. Две.

— Это же сколько…

Она хотела сказать: «денег в задницу», но быстро опомнилась.

— Это же сколько лет ты их собирал?..

— Да вот как раз немного… Лет пять. Просто я всюду, где бывал, покупал кассеты. У меня есть три варианта «Унесенных ветром»: на английском, французском и японском, у меня полная подборка Кубрика, Бертолуччи и Тарковского, у меня шикарная коллекция немых фильмов… Я и сам не помню, что у меня есть. Пытался пару раз составлять каталог, но нет времени. Я все заработанные деньги трачу на кино.

— Ага. То есть ты снимаешься в кино для того, чтобы заработать деньги и купить себе новое кино…

— …И посмотреть там, как сделать такое кино, чтобы мне заплатили за это кино еще больше денег и я смог бы купить себе еще больше кино!

— Отвал башки…

Он еще полюбовался своими закромами, потом закрыл.

— В общем, это моя самая главная ценность.

— А дети?

— Дети — да, но… Я как-то не дозрел пока до понимания ценности детей. Мы, конечно, встречались, я водил их в кино, давал деньги. Но это все, понимаешь, была такая обязательная программа, как чистка зубов, например. Ничего приятного, но надо.

Ирочка гладила ногу и слушала.

— Я, вероятно, лишен таланта быть мужем и отцом. Я фанат своей работы, живу в своем мире, это очень бесит всех вокруг. Они пытаются меня переделать, у них ничего не получается, мы расстаемся….

— Твоя работа — это кино?

— Нет, это моя страсть. А работаю я программистом, причем работаю хорошо…

— А зачем ты работаешь программистом, если твоя страсть — кино?

— А потому, что кино сейчас не в том состоянии, чтобы прокормить! Для меня, во всяком случае. Снимаются только сериалы, роли ужасные, режиссеры ужасные, сценарии — плакать хочется… Не знаю…