Тамара Лисицкая - Идиотки

— Слушайте, а вы здесь часто бываете?

— В смысле? — не поняла Наташа.

— Ну, в какие дни вы работаете? Какой у вас график?

— Каждый день, один выходной, в понедельник. С восьми до семи…

— Что, каждый день? — выпуклая улыбка Леонида поугасла. — Каждый?

— Ну, да…

— А я-то думал, это что-то вроде хобби… Простите за наивность… А как вы боретесь с холодом?

— А вот! — Наташа топнула валенком по деревянному настилу. — Очень помогает. Одеваюсь потеплее, чай пью…

— Господи, как трудно…

— Да ничего, я привыкла.

— Но ведь это — какие-то нечеловеческие условия! Какой-то девятнадцатый век! По идее, вы должны торговать в салоне, в тепле…

— Должны! — согласилась Наташа. — Но торгуем на улице. И даже туалет в одной остановке отсюда, надо специально договариваться.

— Невероятно!

Он всегда улыбался, даже когда искренне грустил…

— Просто невероятно… И что, вы скоро заканчиваете работать, сдаете свои цветы…

— Да, сдаю свои цветы, разбираюсь с деньгами, договариваюсь по завтрашнему дню, еду домой.

— Невероятно.

Он снова завертел головой, чем вызвал оживление в рядах хищник-коллег. Они двинулись на Леонида всей стаей, заглядывали в глаза, кричали низкими голосами: «Цветочки! Цветочки!».

— Спасибо! Я не за цветами!

— А почему? Вот, купите для своей девушки!

— Да у меня и девушки нет!

— Ну, для себя купите!

— Да у меня и меня нет…

— Ну, просто так купите!

— Просто так? — он хихикнул, сунул руку в карман. — Это грамотная мотивация! Дайте-ка мне цветочки!

— Вам какие? — совсем обрадовались дамы-коллеги. — На свадьбу, на день рождения? На похороны?

— Мне на каждый день, в знак глубокого уважения!

Дамы призадумались…

— Возьмите вот эти розы, — предложила Наташа. — Они мелкие, невызывающие. Цвет приятный. К тому же они гибридные, морозоустойчивые, будут долго стоять. Получается и празднично, и непомпезно.

— Отлично! Дайте мне эти гибридные розы! — вскричал Леонид.

Дамы-коллеги мрачно растворились.

Наташа завернула цветы в газету, протянула.

— Спасибо, дорогая Наташа, за тонкое понимание психологии покупателя! — пропел Леонид. — А теперь позвольте подарить эти цветы вам!

— Мне? Зачем??

— Ну, как же? Я их для того и покупал, чтобы подарить вам!

— Мне?

Это был какой-то слишком сложный и странный поворот.

Наташа оглянулась. Дамы-коллеги выглядели группой сбежавших душевнобольных.

— Мне как-то… неудобно… Я даже не знаю…

— Да что же тут неудобного? — Леонид положил букет на Наташин локоть. — Вам подарили цветы. Просто так совпало, что я у вас же их и купил, но вы, как продавец, убедили меня в этом. Так что ничего странного.

— И что же мне теперь с ними делать?

— Ну, конечно, вы можете их перепродать… Но мне кажется, следует просто отнести их домой и поставить в воду.

— Не знаю…

— Вот что, Наташ, — Леонид почти хохотал. — Я даже не ожидал, что вас так легко сбить с толку! Мне кажется, нам с вами следует посидеть где-нибудь и поболтать по душам! Заодно я прослежу за судьбой своих цветов! Вы как?

— Ну-у-у…

— Давайте я встречу вас после того, как вы все сдадите, пересчитаете, обо всем договоритесь, и мы сходим вон в то кафе за дорогой и попьем горячего шоколада?

— Горячего?

— Страшно горячего! Обжигающего! Идет?

Леонид зубами стащил шерстяную перчатку и протянул Наташе широкую белую ладонь.

— Ты откуда, хорошая моя? Тебя кто привел? — режиссер курил, пил кофе и дымил одновременно и сигаретой, и пластиковым стаканчиком. — Я тебя не помню!

— Никто меня не приводил, я сама пришла, — гордо сообщила Ирочка.

Не хватало еще! Она в Москве насмотрелась на таких товарищей, на хамоватых, циничных, аморальных типов, клепающих сериалы.

— Слышь, еще задирается! — режиссер усмехнулся своему ассистенту, ассистент ответил понимающей улыбкой своему режиссеру. — Наглая!

— Но талантливая! — важно заметил ассистент.

— Ну, это вопрос спорный. Мне в ней другое нравится. Надя! Надя!

Прибежала гример:

— Что, Дмитрий Аманович!

— Сможешь из нее сделать брюнетку?

— Смогу, наверное! — гример прибрала белую прядку с Ирочкиного лба. — Может быть, надо будет ее поярче накрасить…

— Ну, да, поярче надо… Хотя она и так яркая, и намазана от души…

— Ну, можно еще больше акцентировать губы…

— Да, — обрадовался режиссер. — Вот именно этого я хочу! Акцентируй-ка ей губы!

— А зачем мне становиться брюнеткой, напомните, пожалуйста? — Ирочка пыталась корректно увернуться от прощупывания. — Может быть, я не все знаю?