Макс Фрай - Полный НяпиZдинг [сборник, litres]

И как будто я остаюсь посреди всего этого – не столько человек, сколько сосуд, исполненный последнего летнего света. И как будто стою растерянно целых десять секунд, не зная, что предпринять. А потом иду и покупаю кепку – единственно верный поступок, совершенный в почти бессознательном состоянии.

Когда ты переполненный сосуд, лучше все-таки завести себе какую-то пробку. Потому что – ну неприлично же ходить по городу, светясь макушкой, особенно если в таком виде в банк вломиться, это хуже, чем просто бестактность, это уже почти хамство, не следует так поступать.

И вот нам итог сегодняшнего сна: теперь у меня есть кепка, а под кепкой солнечный свет, буду его иногда проливать осторожно, когда никто не видит, понемножку, оттепелей ради, в зиме без оттепелей смысла не больше, чем в пустыне без миражей.

Так, глядишь, и доживем до весны.

Разговоры о погодепочему-то считаются необязательной болтовней людей, которым нечего сказать друг другу. В то время как разговоры о погоде – это же практически беседы о самом главном. О том, какова сейчас окружающая нас реальность – та ее составляющая, на которую мы не имеем никакого влияния.

Разговоры о погоде – это разговоры о том, любит ли сейчас Бог землю, на которой мы живем. А значит – подобная трактовка почти неизбежна – любит ли Бог нас. В смысле, конкретного отдельно взятого говорящего.

Вот у нас сейчас, к примеру, минус 2, яркое солнце, ледяной ветер, стремительно чернеющее лиственное золото, зеленая, почти майская трава.

Похоже, Бог меня недолюбливает. Зато уважает.

Самый простой способсделать коммуникацию неэффективной – коммуницировать не с тем, кто перед тобой на самом деле.

Фишка в том, что так поступают почти все, почти всегда. Вместо конкретного мужчины, или конкретной женщины коммуницируют с собственными представлениями о гендере, вместо конкретного старика – с собственными представления о старости, и так далее.

Корень разобщенности – здесь. По сравнению с этой путаницей Вавилонское смешение языков – тьфу, ерунда, вообще не о чем говорить.

Все вышесказанное настолько банально, насколько вообще возможно. Максимально очевидно.

Но кто при этом умеет вовремя переключиться с программы «оцениваем в соответствии с собственным опытом» на программу «непосредственный контакт»?

То-то и оно.

Самый эффективный способ помочьчеловеку [6]можно описать формулой: «ты делай, а я буду знать, что у тебя получится».

Не «верить», не «надеяться», не «думать», а именно «знать». Это наиважнейший нюанс.

Так почти никто не умеет. Но надо учиться.

Потому что во всех остальных случаях наряду с практической пользой подшефному наносится не фиксируемый приборами, но зримый и осязаемый ущерб. Просто потому что помогающий (почти всегда неосознанно, и это хуже всего) помещает опекаемого в позицию слабого, беспомощного существа. И при этом фиксирует на нем свое внимание.

Надо, во-первых, очень хорошо понимать, что происходит, а во-вторых, обладать немаленькой личной силой, чтобы уйти из-под такого удара.

Натренировать эту технику («я знаю, что у тебя все получится») можно. Многим вообще достаточно бывает понять, что именно надо делать. Многим другим придется постараться, но ничего невыполнимого тут нет. А техника очень полезная для всякого, рядом с кем есть хотя бы одно существо, регулярно нуждающееся в помощи.

То есть, для любого из нас.

Кусок хлеба, сто тысяч денег, ночлег, юридическая консультация, ответ на вопрос, даже экскурсия по городу для впервые приехавшего сюда приятеля – все это должно сопровождаться твердым, без тени сомнения, знанием, что опекаемый объект не только не «слабее» нас, а напротив, настолько крут, что все мироздание (и мы, как его скромная часть) к его услугам.

Если, конечно, мы не хотим быть отравителями колодцев.

Сегодня был такой ветер,знали бы вы.

Мы даже кошек на балкон не выпустили, потому что их вполне могло унести ветром. Да что там кошек! Меня вон тоже едва не унесло, а во мне гораздо больше препятствующих полетам килограммов, чем в кошке.

И еще чуть не унесло одну женщину в костюме цвета очень светлого какао, рыжую и кудрявую. Она шла через пустырь, где среди свежей зеленой травы был довольно большой островок песка.

И вот на этом островке ветер взял ее в оборот.

Это было невероятно красиво: кудрявая женщина в молочно-шоколадном костюме, окруженная пыльно-рыжими, в тон ее волосам, смерчами, маленькими, злыми и очень веселыми. Они заставили свою жертву приподняться на цыпочки и закружиться, придерживая руками не столько разлетающуюся юбку, сколько себя.