Анна Матвеева - Спрятанные реки

Коля, пока они с Азаматом учили правила и писали диктанты, трудился на благо процветания бывшего мичуринского, а теперь уже самого обыкновенного сада. К сожалению, всё здесь было уже таким старым, негодным и запущенным, что и Колины, и хозяйкины трудовые подвиги приводили лишь к усилению контраста – облезлый, покосившийся дом, подновлённый фрагментами, выглядел на фоне ухоженных грядок ещё печальнее прежнего.

– По-хорошему, снести бы его надо и заново отстроиться, – сказал однажды Коля, но Зоя Петровна замахала руками, как союзная республика на иллюстрации в книжке машет букетом цветов:

– Что вы, Коля! Эти сады через несколько лет всё равно снесут.

О ликвидации говорили вот уже лет двадцать – город давно вышел за свои границы, как тесто выходит из кастрюли. За поворотом автобусного маршрута, всех водителей которого Зоя Петровна знала в лицо, лет пять назад выросла семья весёлых разноцветных многоэтажек, ещё прежде появился коттеджный посёлок с охраной и шлагбаумом – в общем, город давно уже был готов проглотить Широкую Речку вместе со всеми её обитателями, леском, ручьём и коллективными садами. Но каждый раз почему-то отставлял тарелку в сторону и пёр в другом направлении. А Зоя Петровна, как героиня давным-давно читанного романа о женщине, строившей плотину против Тихого океана, каждую новую весну приезжала в свой сад: проветривала домик после зимы, привозила рассаду, копала грядки – в общем, делала всё, что привыкла делать каждый год.

– Бессмысленный, никому не нужный труд, – причитала Яна у себя в Швейцарии, но Зоя Петровна вовсе не считала, что он такой уж бессмысленный и никому не нужный. Благодаря саду она была в сравнительно неплохой форме.

– Сравни эту форму с нашими пенсионерками – и сразу увидишь разницу, – парировала Яна, питавшая слабость к международным телефонным спорам.

Мать не сдавалась. Заготовки, которые она делала каждую осень, позволяют сэкономить зимой.

– А сил и денег сколько вбухано, ты считала? – интересовалась дочь.

Но ведь своё ещё и вкуснее, и полезнее! Те, кто пробовал, понимают, о чём речь. Вот недавно был случай. Зоя Петровна угостила коллегу солёными огурцами и облепихой, и она хранила эти заготовки в незаконном гараже, вместе со своими собственными. Ночью во двор к ним приехал кран, подцепил гараж сверху и увёз, обнажив содержимое. И пока хозяева копошились, кто-то из соседей украл банки с её огурцами и облепихой, а всё остальное не тронули. Разбираются!

– Твоя история, мама, всего лишь иллюстрирует ужасающий уровень преступности и культуры быта в России. Чем тут гордиться, я не понимаю, – ледяным голосом сказала дочь и попрощалась, так как более не имела сил продолжать этот разговор, ею же, кстати, и начатый.

Зоя Петровна и сама понимала, что теперь, когда Олега Леонидовича не стало, ей лучше переехать в Швейцарию – там, наверное, хорошо стареть, мечтательно сказала давняя подруга. На кафедре её ценят, но и удерживать не станут. Всё-таки возраст. И ещё эти проклятые баллы, в подсчитывание которых вылилась современная наука, – все, от лаборанта до академика, вынуждены не столько работать, сколько в этом отчитываться…

Яна в последнее время звонила чуть не каждый день – уговаривала сделать правильный выбор . Александер устал сидеть дома с детьми, его готовы принять на прежнее место работы, но выходить надо чуть ли не в ближайший месяц, а у Яны контракт, а Поля и Марк стремительно забывают русский язык, а Яна, несмотря ни на что, хочет его у них сохранить… В Швейцарии так просто никто сидеть с детьми не станет, а в России у них, между прочим, родная бабушка, которая предпочитает копаться в земле рядом с торфяниками вместо того, чтобы переехать в уютный домик под Базелем!

Занятия с Азаматом прекратились через три месяца – мальчика приняли в школу, а Коля вскоре пропал – из сада и из виду. Зоя Петровна не беспокоилась: значит, дела у него пошли на лад, нет больше нужды бродить по коллективным садам в поисках заработка. Потом заболел Олег Леонидович, и ей вовсе стало не до сада и не до Коли.

Один раз на остановке автобуса, ей показалось, что она видит Колю – узбек в лёгонькой ветровке почему-то стоял под проливным дождём, не решаясь укрыться под козырьком, как все. Поняла свою ошибку, только когда раскрыла зонт над совершенно незнакомым человеком – но даже если он незнакомый, это всё равно не повод бросать его на произвол судьбы.

– Ты о чужих заботишься больше, чем о своих, – говорила Яна.