Евгения Перова - Ловушка для бабочек (сборник)

– А эта долина… Вернее, холм с виллой. Анастази не могла уйти оттуда, – взволнованно продолжала Настя. – Сначала они еще пытались, но девушки, в которых она воплощалась, умирали. Анастази стала пленницей Запретной долины. Я и сама это почувствовала, когда мы ходили в деревню. Первый раз еще ничего, а второй, когда во мне было больше от Анастази… В общем, мне стало плохо, и пришлось тут же вернуться. А наверху, у виллы, я сразу пришла в себя.

Настя замолчала, Игнат обнял ее. В полной тишине все пытались осмыслить услышанное. И если Настю больше занимала история любви, длившейся столетия, то мужчины тут же предались фантазиям о рыжеволосой красавице, отдающейся в храме любому желающему. Жалко, что только один раз.

– Да ну, ерунда какая-то! – воскликнул Вико. – Бессмертие, переселение душ. Никогда не поверю.

– А в инопланетян ты веришь? И в машину времени?

– Ну, это совсем другое дело!

– Конечно!

– Слушайте, а этот Бруно – он неплохо устроился! – сказал Марко. – Сам-то разъезжал, где хотел, вовсю наслаждался жизнью, а Анастази, как собачка на цепи, тосковала в этой глуши.

– Пожалел бедную Анастази, да? – рассмеялся Игнат. – Видел бы ты, как она убила Бруно! Не моргнув глазом!

Они долго прощались. Парни хлопали друг друга по плечам и обнимались, а Настя позволила деду Рикардо и Клоду поцеловать ее в щечку – Марко с Вико только завистливо вздохнули. Как ни отбивался Игнат, ему натащили местного вина, сыра, вяленых помидоров и оливок, забив багажник под завязку. Арендованную машину обещал вернуть во Флоренцию Вико. Игнат вспомнил:

– Да, Марко! Я договорился, отец пришлет вам компьютеры.

– С ума сошел? Это ж была шутка!

– Все, они уже заказаны.

Наконец Игнат с Настей отъехали под улюлюканье Вико, который ухитрился привязать к заднему бамперу пару жестянок – ну, вы почти новобрачные! На подъезде к Флоренции вдруг зазвонил мобильник Игната – Настин лежал теперь на дне нового озера. Это оказалась Дашка. Игнат отдал Насте мобильник и, улыбаясь, слушал сдержанные ответы Насти на Дашкино верещанье:

– Да все нормально. Ничего особенного не случилось. Ну да, потерялась, как всегда. Вы поссорились? Жалко. А мы прекрасно провели время. Да, кстати! Мы собираемся пожениться. Так что – спасибо тебе, дорогая, за Игната.

Настя отключила телефон и рассмеялась, вслед за ней и Игнат. А что? Действительно, прекрасно провели время! Чем больше они удалялись от Монте-Кьянчано и Запретной долины, тем нереальнее казалось им пережитое. Да и было ли это все вообще? Существовала ли на самом деле вилла «Мираколо» с ее обитателями? Может, все это им просто приснилось?

– Слушай, – сказал Игнат, покосившись на Настю. – А хочешь, мы поженимся прямо в Риме?

– А можно?

– Я думаю, можно. Почему бы и нет? Отец будет счастлив.

– Давай.

– Ура! – заорал Игнат, съехал на обочину и притормозил, такое решение надо было немедленно закрепить поцелуем, что они и сделали, не заметив, на ветке пинии большую сову, которая разглядывала их зелеными глазами. Сова знала все наперед: Игнат с Настей поженятся в Риме, а потом еще раз – в Москве, проживут вместе долгую счастливую жизнь в окружении многочисленных детей, а потом и внуков.

И у всех их потомков будут рыжие волосы. Как у Анастази.

Все! Все было не так! С самого начала все не заладилось. Вылет из Рима задержали на восемь часов, так что Рику пришлось ночевать в отеле, а когда он позвонил Мюриель, та вдруг закричала, чтобы он не приезжал:

– Слышишь меня? У нас тут непогода, бурю обещают. Не приезжай, мой мальчик, не надо.

– Да я уже здесь! – заорал он в полной ярости.

Машина, которую он взял напрокат, то и дело барахлила, дождь лил, не переставая, и в довершение всего он заблудился, хотя вроде бы знал дорогу к Мюриель как свои пять пальцев. Если быть честным, все не заладилось гораздо раньше. Последний фильм провалился в прокате, а ведь Рику так хотелось поддержать начинающего режиссера, который к тому же был его собственным сыном. Да и сценарий вроде бы совсем не плох. Такой… концептуальный. И сыграл он добротно. Хорошее слово – добротно. Что бы там ни говорил сын.