Евгения Перова - Ловушка для бабочек (сборник)

И успокоив себя таким образом, Настя двинулась дальше, хотя неприятный осадок на душе остался. Здесь сад был совсем запущенный и скорее напоминал лес. Вдруг Настя остановилась и оглянулась по сторонам – послышалось, кто-то зовет ее громким шепотом. Вот опять: «Настя!» – она вгляделась в кусты, которые росли прямо за чугунной оградой. Кажется ей или там и правда кто-то есть? Но только она занесла ногу, чтобы полезть по склону вниз, ближе к ограде, как ее действительно окликнули:

– Синьорина!

Это снова был Карл. Следит он за ней, что ли? Карл довольно бесцеремонно взял Настю за руку и повел обратно:

Нельзя там ходить. Опасно. Можно упасть. Колючие кусты.

И сколько Настя ни пыталась объяснить, что видела кого-то за оградой, Карл делал вид, что не понимает. А вдруг… А вдруг это был… Игнат?

После всех дневных переживаний Насте приснился очень странный сон: будто к ней снова прилетела сова – посидела на спинке кровати, тараща зеленые глаза, а потом мягко спланировала, расправив огромные крылья, прямо на Настю…

Было раннее утро, когда она резко села в постели и некоторое время смотрела в пространство, нахмурив брови. Потом встала и вышла из комнаты, повернув за дверью направо, к апартаментам Бруно – там было открыто. Через гостиную и кабинет она прошла в его спальню и замерла, прислушиваясь.

– Распахни шторы, – сказал Бруно. – Я хочу на тебя посмотреть.

Мягкий утренний свет озарил стройную обнаженную фигуру с распущенными рыжими волосами.

– Иди ко мне. – Бруно откинул простыню и приглашающе похлопал ладонью по кровати.

Она подошла поближе и с удовольствием оглядела его сильное, загорелое и возбужденное тело.

– Ну, давай же, Анастази!

– Ты думаешь, это хорошая идея? Ты же сам видишь – метаморфоза не завершена, она еще здесь. Она сопротивляется – и сильно.

– Да сколько там осталось – пара дней? Не страшно. Иди, дорогая! Или… Неужели ты стесняешься этой девочки?

– Она такая невинная.

– Она уже не девственница!

– У нее чистая душа.

– Просто ты плохо знаешь современную молодежь.

– Нет, правда…

– Тогда зачем ты пришла?

– А зачем ты отпер дверь?

Улыбаясь, смотрели они друг на друга, и Анастази сделала еще шаг к постели Бруно.

– Ничего, ей понравится. Ну, давай же, любовь моя!

– Ах ты, старый греховодник…

Анастази прыгнула в постель и склонилась к Бруно, который жадно привлек ее к себе, одной рукой сжав грудь, а другой лаская ягодицы. Они поцеловались, потом Анастази села на Бруно сверху и закинула руки за голову. Она мерно двигала бедрами, наращивая темп – гибкая, сильная, горячая. Бруно застонал…

Настя резко проснулась и некоторое время лежала без движения, глядя в потолок, испещренный трещинами, солнечными пятнами и тенями от колышущихся ветвей. Это был не ее потолок! В смысле, потолок не ее спальни. И лежать ей было неудобно – что-то давило на живот. Она посмотрела и похолодела – поперек ее голого живота покоилась смуглая мужская рука. Настя осторожно повернула голову – рядом спал Бруно, уткнувшись в подушку. Настя задрожала – изнутри готов был вырваться истерический вопль. Она вспомнила, что снилось ей этой ночью! А может, вовсе и не снилось? Мужская рука вдруг ожила и переместилась с живота на грудь. Настя жалобно пискнула и попыталась освободиться, но не тут-то было. Бруно проснулся, повернулся к Насте и внимательно в нее вгляделся. Потом вздохнул и разочарованно сказал:

– А, это ты…

Взглянул еще раз и усмехнулся:

– Впрочем, это может быть интересно…

– Только попробуй! – воскликнула Анастази. – Даже не думай, проклятый развратник!

– Да я просто дразнил тебя! Я же знал, ты тут же покажешься! Моя тигрица…

– Подожди… Все-таки мне кажется – зря мы.

– Перестань, два дня ничего не решают.

– Не знаю. Что-то у меня плохое предчувствие.

– Что с тобой? Ты никогда не была такой паникершей.

Анастази вздохнула:

– Наверное, старею…

– Ну конечно!

Бруно обнял ее, но в этот момент в дверь забарабанил верный Карл:

– Господин! Простите, господин, но у нас неприятности! Лучше бы вам выйти!

Бруно нахмурился и, накинув халат, вышел за дверь, а Анастази потянулась, зевнула и устроилась поудобней – после таких бурных утех нужно подольше поваляться в постели. И почему она теперь так устает?.. Просто чудовищно… Смертельно… Но отдохнуть ей не удалось: сознание Насти, задвинутое в самый потаенный уголок, сопротивлялось и трепетало словно пойманная на крючок рыба. Насте же казалось, что она никак не может проснуться: медленно и неотвратимо погружается на дно глубокого колодца, тонет в густой и вязкой тьме. Со светом ее связывал только тоненький лучик, который дрожал, тревожно звенел и будоражил точно сквозь сон: не спи, борись!