Игорь Козлов - Время «Ч»

Когда Климов как допризывник проходил медкомиссию, а потом беседовал с военкомом, тот его спросил: «Что думаете после школы делать?» Володя поведал ему о своей мечте. Смешливый майор хохотал до слез, услышав рассказ о климовской теории, потом отдышался, сказал: «Вам, молодой человек, надо в военное училище поступать. Только будучи офицером, вы сможете осуществить свою затею».

«Как это?» — удивился Климов.

«А вот так… Вам, командиру, будет предоставлен коллектив юношей восемнадцати лет, полностью изолированный от дурного — по-вашему мнению — влияния семьи, улицы и так далее… Вы, как воспитатель, наставник, можете выращивать из них людей светлого будущего… И процесс этот будет особенно благоприятным, потому что сопутствует ему святое дело — защита Родины. Это вам не футбольная команда, не клуб и не интернат… О войсковом товариществе слыхали? Вот так!..»

Эти слова потрясли Климова и решили его судьбу.

…Тихомиров звякнул ложками, достал из фанерного ящика сухари.

— Ваши придут обедать? — задумчиво спросил Климов.

— Нет… — прораб начал разливать уху. — Они с собой берут, чтобы время на переходы не терять.

— Ну и ну… — удивился лейтенант. — Эксплуатирует вас начальство. Не ропщете?

— Мы же в разведке, — усмехнулся Тихомиров. — У нас тут строгие законы: приказ командира — закон для подчиненных.

— Как фамилия вашего начальника?

— Шаронов… Вадим Петрович Шаронов… Угощайтесь…

Стали жадно хлебать горячее, жирное варево. В углу над своей миской урчал Джек.

«С чего же начать?» — разомлев от еды, неторопливо размышлял Климов. Он стал вспоминать прочитанные детективные романы: «Как там сыщики работали? Кажется, выясняли мотивы убийства…»

— Иван Кириллович, вас всего пять человек?

— Так точно… — Тихомиров тыльной стороной ладони провел по влажным губам. — Было пять…

— Назовите всех.

— Значит… Я, стало быть — прораб… Вадим Петрович… Шурфовщик Петя Никишин, промывальщики Вася Тужиков и этот… Мохов. Вот и все…

— У Мохова враги были?

Тихомиров, как японский болванчик, покачал головой, тихо ответил:

— Кто ж его знает?.. Работа у нас тяжкая… народ мы нервный… — Прораб похрустел корочкой и снова повторил: — Кто ж его знает?..

— Убитый в руке самородок держал… Так?

— Так, — подтвердил Тихомиров.

— Значит, что?.. Он его похитить хотел?

— Не знаю, товарищ лейтенант… Мохов этот «золоточек» сам нашел… Вадим Петрович радовался самородку, как ребенок: понял, на жилу идем… А Мохов… он из старателей — не наш, управленческий кадр… Может, он пожалел, что не утаил «золоточек» — кто ж его теперь узнает? Мы ему говорили — это уголовное преступление… Он нашел — отдал. А потом-то душа старателя болит… День болит, два болит — своими руками такой «золоточек» отдал! На третий день пошел в камеральную палатку, взломал сундучок — и ку-ку…

— Просто в сундуке хранился?

— А куда же его положить? Сейфа в тайге нет!..

— Охранял кто-нибудь палатку?

— Так в ней Вадим Петрович спит.

— А где же он в ту ночь был?

Тихомиров недоуменно пожал плечами.

Вся сонливость мгновенно слетела с Климова. «Вот как поворачивается!» — возбужденно подумал он. Лейтенант хотел тут же начать осмотр камеральной палатки, но еще какой-то неясный вопрос смутно копошился в нем. Наконец он уловил, что его волнует, строго спросил:

— Как старатель Мохов попал в вашу партию?

— Тут такое дело… — кисло прищурился Тихомиров. — Группа наша трудно формировалась… Руководство управления не одобряло и всячески — того… Ну, вы сами понимаете? Промывальщиков не хватает, а Мохов сам пришел… Узнал, что мы в этот район идем — и пришел… Сказал, что мальчонкой с дедом здесь старательствовал, тянет его сюда… Я и взял…

— А почему руководство было против?

— Это я не знаю… Это вы у Вадима Петровича спросите… — суетливо затараторил Тихомиров.

В камеральной палатке тоже было строго, опрятно: стол, топчан, сундучок… На топчане аккуратно лежал высокий мужчина: руки сложены на груди, ноги ровно вытянуты, глаза закрыты… Климов первый раз видел убитого человека. Он с некоторым трепетом готовился к этой «встрече», но с удивлением обнаружил, что никакой дрожи в его душе нет.

Лейтенант всмотрелся в лицо убитого. На вид ему было лет пятьдесят; широкие скулы, маленькая курчавая бородка, подернутая легкой сединой, высокий лоб, на левом виске — лиловое пятно.

— Кто обнаружил? — хрипло спросил Климов.