Винифред Уотсон - Один день мисс Петтигрю

В нем таилась опасность. Даже если бы мисс Лафосс не рассказала ей о нем, эту опасность невозможно было не ощущать. И как раз опасность и добавляла ему привлекательности. Мисс Петтигрю вполне понимала, как легкая перчинка порока могла перебить пресную добродетель.

«Ох, – подумала она. – Что же делать с такими мужчинами. Да, они порочны, и что с того? Добродетельным против них все равно не вытянуть. Не состоял бы этот Майкл из порядочности и здравого смысла, может, у него и был бы шанс, но куда ему тягаться с этим? Нет, мы, женщины, иначе не можем. В делах любовных мы безнадежные авантюристки».

Мисс Петтигрю вздохнула. Тут придется потрудиться. Она уже не думала о том, что в любую минуту могла быть без объяснений выставлена за дверь. Трудности мисс Лафосс были теперь ее трудностями, как будто она знала ее всю жизнь.

Мисс Лафосс озабоченно переводила взгляд с одного из своих гостей на другого. Улыбка ее потеряла уверенность и была теперь слегка нервной, слегка умоляющей улыбкой женщины, сомневающейся в своей власти над мужчиной.

– Проходи же, садись, – обратилась она к Нику.

«Нет, милая, – подумала мисс Петтигрю. – Раньше было гораздо лучше. Такое… царственное безразличие. Единственный способ добиться от подобных уважения. Стоит этому зверю почуять слабину, и он проглотит тебя целиком».

Она сама поразилась глубине своей житейской мудрости. Она, оказывается, сознательно называла его у себя в мыслях животным, выскочкой, плутом – пытаясь спастись таким образом от его чар. Но если бы он хотя бы раз посмотрел на нее так, как смотрел на мисс Лафосс, – она была бы у его ног.

«Кто бы мог подумать, – беспокойно размышляла мисс Петтигрю. – В мои-то годы. Какая глупость. Как будто неясно, что я для него – надоедливая старая перечница, и все, что ему от меня нужно, – это чтобы я скорее убралась отсюда».

В самом деле, казалось, что воздух вокруг Ника был заряжен злостью, вызванной ее присутствием. Его ревность заставила его ожидать, что у мисс Лафосс будет компания, но он никак не мог себе представить, что в качестве компании он найдет какую-то мисс Петтигрю. «Эта кошелка, похоже, обосновалась тут надолго», – мисс Петтигрю почти почувствовала эту его мысль. Ее внезапно одолели привычные самоуничижительные сомнения.

«А может быть, в самом деле уйти? – испуганно подумала она. – В конце концов, я здесь незваный гость. Наверное, даже мисс Лафосс думает, что я сую нос не в свое дело. А когда она просила меня остаться, она просто предположила, что у меня будет достаточно такта, чтобы уйти самой».

Ее бросило одновременно и в жар, и в дрожь. Пьянящее чувство уверенности испарилось. Она снова была всего лишь мисс Петтигрю, неумелой гувернанткой – беспомощной и бесполезной. Она ухватилась за спинку стула и взглянула на мисс Лафосс.

В ответ та послала ей сияющую, дружественную, ободряющую улыбку.

В одно мгновение мисс Петтигрю была полностью излечена: неуязвима для его презрения, неуязвима для его чар. Пусть он рассыплется перед ней в любезностях, она останется твердой. Пусть, напротив, осыплет ее грубостями (а он, если его довести, может быть невероятно грубым, решила она), они ее не заденут. Она имела право быть там, где она была, и никуда отсюда не собиралась. Прогнать ее могла только мисс Лафосс.

Мисс Петтигрю снова обосновалась на стуле – спокойная, уверенная, собранная, невозмутимая.

Ник уставился на нее, наткнулся на непроницаемую стену безразличия и повернулся к мисс Лафосс.

– Я предполагал, что мы будем одни.

Мисс Лафосс вздрогнула.

– Но ты же обещал завтра, – жалобно сказала она. – Я точно помню.

– Да, но я протолкнул все дела на день раньше, и сразу же сюда. Разве ты не рада, что я вернулся скорее?

– Конечно, я рада, милый, – сказала мисс Лафосс и снова раскрыла объятия. – Я ужасно соскучилась. Мне даже начало казаться, что ты уехал насовсем.

«Начало проиграно, – беспокойно подумала мисс Петтигрю. – Подобное приветствие совсем не подходит для того, чтобы перейти в расставание».

Ник сменил гнев на милость. Он быстро поцеловал мисс Лафосс, скорее как обещание на будущее, и посмотрел на нее с пониманием. Разумеется, она не могла грубить старухе, но его-то от этого ничто не останавливало. Он отодвинул ее от себя и сделал шаг в сторону мисс Петтигрю.

– Я, кажется, упустил фамилию, – сказал он издевательски.

Ответным ходом мисс Петтигрю было облачиться в мантию миссис Джекаман, четырьмя работодательницами раньше. Ее поразительное спокойствие в ответ на оскорбления своего отвратительного муженька не раз приводило к тому, что он с богохульством на устах покидал дом, оставляя ее на время в покое.