Зульфю Ливанели - Счастье

Думая об Айсель, он начинал твердить: «Я очень ее люблю!», однако если бы подумал еще немного, то понял, насколько сильно ее ненавидит.

Он взял с собой несколько книг, среди которых были «Маска Бога» Джозефа Кэмпбелла и «Власть мифа» Билла Моерса [26] Билл Моерс (род. 5 июня 1934) – американский журналист и политический обозреватель. , составленная из их интервью с Кэмпбеллом.

Этим утром он прочел там следующие строки:

«Мифы могут формировать ваш мир. Например, чтобы считаться совершеннолетним, нужно достичь определенного возраста. Этот определенный возраст в среднем может быть правильным, но в частной жизни люди могут очень сильно отличаться друг от друга. Некоторые созревают рано и могут достичь совершеннолетия гораздо раньше. У вас должно быть свое внутреннее чувство относительно того уровня развития, на котором вы находитесь. Вам дана только одна жизнь, которую вы можете прожить».

В другом месте книги Кэмпбелл говорил: «Мы придаем большое значение тому, что происходит вокруг нас, и в то же время забываем о ценности нашего внутреннего мира – отсюда происходит надрыв (надлом) в нашей жизни».

Исходя из этих строк, совсем недавно прозревший Профессор, полное формирование которого еще не совсем завершилось, склонен был сделать вывод, что его стамбульское окружение, его прежняя среда, совсем не чувствует своей внутренней ценности. После того, как он разорвал с ними, он стал осознавать это еще более ясно. Всех их интересовали любовные похождения и постельные истории моделей, певцов и футболистов, публикуемые в глянцевых журналах и воскресных газетных приложениях. На телевидении тоже только и твердят, что об этой любви. Все СМИ пестрят голыми грудями, а люди только это и обсуждают. Возможно, в мифологии, о которой рассказывает Кэмпбелл, не хватает этого. Потому что – по мнению Профессора, не Кэмпбелла – люди, особенно жители Средиземноморья, на протяжении тысячелетий в божественной мифологии упрямо создавали одного за другим бесцветные и маловыразительные божества. И уже не осталось божеств, которые могли бы их развлекать, утешать или распускать сплетни. Прежние боги и богини, сидя на горе Олимп, подобно людям, любят, ревнуют, похищают девушек, воюют, наказывают, совершают насилия и проживают тысячи странных авантюр. Подобные приключения бытуют у разных народов, на разных языках, однако в монотеистических верованиях жизнь становится довольно скучной. Бог – един, и даже неизвестно, мужчина он или женщина, он не имеет формы. И, естественно, не вступает ни в какие авантюры. Поэтому люди, следуя старым привычкам, создают для себя новых богов и новых богинь. Ими могут быть и звезды кино, и футболисты, и модели, и политики, и матадоры, и теннисисты. Тысячи журналов публикуют статьи, готовятся сотни программ о том, чем занимаются эти новые боги и богини, кто с кем спит, что ест, где отдыхает. В общем, боги, с одной лишь разницей – с горы Олимпа они сошли на Олимпос Диско [27] Сеть турецких ночных клубов. .

Новые боги и богини, за приключениями которых следят стамбульские богачи, часто происходят из бедняцкой среды. Бедным семьям, живущим в трущобах, которые опутали Стамбул, как спрут, может повезти, и у них родятся длинноногие, ростом в метр восемьдесят, утонченные дочери. Чуть они подрастут, их сбывают на телевидение.

Сначала на экране они выглядят немного запуганными, беспризорными и неухоженными, однако им подкачают губы, приделают силиконовые груди, изменят прическу и придадут товарный вид. Ирфан очень смеялся над тем, как некий газетчик классифицировал их, назвав «длинноногими, с пригородными губами (вместо природными), девушками». Где бы они ни появлялись, обязательно с их плеч соскальзывают бретельки платья и обнажается грудь. Журналисты с выражением большого изумления переспрашивают друг друга: «Ого, ребята, вы это видели?!» А потом хохочут, обнажая вставные в меру крупные и хорошо отполированные зубы. Мужские же божества обязательно должны быть коренастыми, смуглыми, с густыми усами, с кудрями до плеч и восточным акцентом. Вот и смотрят по вечерам под завывание ветра байки про них миллионы нищих мужчин и женщин в полуразваленных лачугах, у чадящих смрадом печей. Уповая на помощь виртуального мира, они вступают в игру, и рукоплещут, и надрывают животы, хохоча, как самые счастливые в мире люди. Профессор мог это понять, однако, считая себя «элитой», воротил нос, не разделяя люмпенских вкусов. Между социальными классами в Турции существовала слишком большая пропасть. Культурная фабрика развлечений работала на потребу низшим классам, рабочим, обслуге, шоферне и т. д. Все следили за богами и богинями в одной и той же желтой прессе, рассматривали их изображения, упивались телевизионными сериалами. В этой стране были богатые, однако не было элитного вкуса и его аккумулирования.