Ричард Руссо - Эмпайр Фоллз

Закончив украшать автографами оставшиеся в ее распоряжении салфетки, Жанин посмотрела на часы. Занятие в группе аэробики начнется через каких-то тридцать минут, но до этого еще дожить надо. Вторая половина дня была для Жанин наиболее тяжким испытанием, отрезком времени, когда ей нельзя было оставаться одной, и лишь по этой единственной причине она навестила мать, обычно доводившую ее до бешенства. Она по опыту знала: стоит ей войти в спортзал и услышать забойную «Аббу» («Мамма миа! Он неотразим!» — льется из огромных колонок), и с ней все будет в порядке. Нет лучшего средства для подавления аппетита, чем энергичные физические упражнения, и когда она к четырем закончит занятие в группе с высокой нагрузкой, а потом к пяти в группе с низкой нагрузкой, самые свирепые из ее внутренних демонов будут посажены на цепь. Она сможет правильно поужинать вместе с Уолтом, научившим ее отодвигать тарелку, когда она почувствует, что ее желудок в меру наполнился, а не орудовать ножом и вилкой, пока не наешься до отвала. После разумного ужина она безмятежно дотянет до того времени, когда надо отправляться спать, и тут ее голодные псы опять разлаются, но, измотанная аэробикой, она сумеет послать их куда подальше. Как постоянно напоминает ей Уолт, физическая усталость побеждает голод. Опять же, никто не отменял секса, еще одного превосходного способа отвлечься.

В данный момент, однако, Жанин так хотелось есть, что она сжевала размокшую в минералке лаймовую дольку. Отвратительная замаринованная свиная рулька, плававшая в посудине посреди бара, выглядела, как ни странно, заманчиво, и Жанин вообразила, как она, стоя на четвереньках, по-собачьи вгрызается в свинину, разламывает коренными зубами кость и высасывает костный мозг. Ее мать, инстинктивно догадавшись о страданиях дочери, поставила перед ней вазочку с орешками, зачерпнула горсть и давай их грызть, причмокивая «м-м-м», мол, «какая вкуснятина, угощайся».

Жанин сейчас пребывала под властью лишь трех естественных потребностей: поесть, потрахаться и убить свою невыносимую мать-зануду. И которая из них перевешивала, она затруднялась сказать, но понимала, что последняя наиболее опасна, потому что против нее не работают почти никакие доводы.

— Знаешь что, Беатрис? — Полным именем она называла мать, лишь когда была на грани буквального матереубийства. — Ты просто завидуешь. — Имелось в виду — тому, как Жанин похудела, а также ее относительной молодости и сексуальной активности.

Спрыгнув с табурета, она взяла вазочку с орешками и отнесла на другой конец стойки, туда, где сидели двое посетителей, угрюмые безработные заводские работяги; они экономно потягивали дешевое бочковое пиво, терпеливо дожидаясь счастливого часа. По пути обратно Жанин прихватила стопку салфеток.

— Завидую, — согласилась мать. — Как бы мне хотелось прожить жизнь слепой и эгоистичной. Ты, случаем, не забыла, что мне шестьдесят? И наверное, я бы не отказалась от помощи, когда берусь менять эти чертовы кеги.

«Жанин Луиза Комо», — вывела Жанин Луиза Роби на оборотной стороне салфетки. Ниже второй автограф, тот же самый, затем третий.

— Только не говори, что после стольких лет ты наконец разлюбила горбатиться, — обронила она.

— Да нет, мне это по-прежнему нравится, — сказала Беа, не покривив душой. Совсем недавно она поднимала проклятые кеги. Теперь же осторожно скатывала их с грузовой тележки, стоявшей во дворе, затем полные закатывала в бар, пустые во двор. — Вот и Нолану Райану [5] Нолан Райан (р. 1947) — американский бейсболист, активная спортивная карьера которого длилась 27 лет. тоже все еще нравится бросать мячи.

Сорок лет обихаживая свой бар, Беа отсмотрела тысячи бейсбольных матчей, не вызывавших у нее ни малейшего интереса, и лишь недавно обнаружила, что, узнав так много об этой чертовой игре, она прониклась к ней теплым чувством. И пришла к выводу, что в жизни всегда так: можно полюбить практически что угодно, если посвятить этому достаточно времени. «В том числе и мужчину», — неизменно добавляла Беа. То есть Майлза, с ходу понимала намек Жанин. Ее мать не хотела слышать о проблемах в семье дочери. «Если я сумела полюбить твоего отца, — твердила Беа, — что тебе мешало полюбить такого хорошего человека, как Майлз». Вранье, думала Жанин. Мать любила отца с самого начала и вплоть до его кончины. А то, что отец не был распрекрасным человеком, к делу не относится.

— Думаешь, Нолану Райану нравится закидываться ибупрофеном, после того как он покидает мячик? — спросила Беа.