Ричард Руссо - Эмпайр Фоллз

— Как она выглядит?

— Толстой.

— Сильно или слегка?

— Она такая же толстуха, как я худышка.

— Иными словами, не слишком, — ввернул Майлз. Дочь-подросток шарахалась от его комплиментов. По правде говоря, Майлз считал ее неотразимой красавицей и регулярно пытался объяснить, что ее популярности среди мальчиков мешают только ее ум и чувство юмора. — Интересно, из каких она Берков?

— Она живет с матерью, — пожала плечами Тик, — а мать с новым бойфрендом в конце Уотер-стрит. Она говорит, у нас с ней много общего. По-моему, она влюблена в Зака. Все время твердит: «О боже, о господи, он такой милый. Как ты это выдерживаешь ? То есть он же был твоим, а теперь нет».

— Ты сказала ей, что она не много теряет?

При упоминании Зака Минти, бывшего бойфренда Тик, Майлз до сих пор скрипел зубами, хотя с их разрыва минул не один месяц. Майлз лелеял надежду, что столь своевременное знакомство с Донни на Винъярде освободит его дочь от какой-либо остаточной привязанности к подростку, за которым, как и за его отцом и дедом в свое время, всегда нужен был глаз да глаз. Молчание дочери встревожило Майлза.

— Все бы ничего, — сказала она наконец, — но сейчас я не только без Зака, у меня и ни одной подруги не осталось.

В течение полугода две лучшие подруги Тик уехали из города.

— Кроме Кэндис, — напомнил Майлз.

— О боже, о господи, — заверещала Тик в притворном ужасе, — я забыла про Кэндис!

— И ты забыла меня, — опять напомнил Майлз.

Тик посерьезнела, дернула плечом:

— Ты прав.

— И дядю Дэвида.

Нахмуренные брови, извиняющийся тон:

— Да.

— И твою маму.

Едва заметная морщинка на лбу. Длить перечень Майлз не стал, и Тик позволила себя обнять, покорно скользнув в его неловкие, слишком широкие объятия. Обычно, предвидя эту медвежью ласку, Тик поворачивалась боком, и ее плечо впивалось Майлзу под грудину. Причину такого поведения ему объяснила Жанин: вероятно, развивающаяся с опозданием грудь у их дочери побаливает; из этого объяснения Майлз понял, почему сама Жанин не очень любила обниматься с ним.

— Конечно, мы не те друзья, которых ты имела в виду, — сказал Майлз дочери, — но мы не кто-нибудь.

— Да. — Шмыгнув носом, Тик зарылась лицом в его рубашку.

— Ты собираешься написать Донни?

— Зачем? Я никогда его больше не увижу.

— Кто знает, — пожал плечами Майлз.

— Я. — Тик отодвинулась от него. — И ты. — Она вернулась к посудомоечной машине.

— Тебе уроки задали? — спросил Майлз. (Тик помотала головой.) — Хочешь, я загляну попозже и отвезу тебя домой?

— Мама обещала заехать, — сказала Тик. — А если она забудет, идиот меня довезет.

— Эй. — Майлз дождался, когда она повернется к нему лицом. — Полегче с ним. Он старается. Просто он не понимает, как ему… существовать рядом с тобой.

— Лучше бы ему вовсе прекратить существовать.

— Тик.

— Да ладно, ты сам его люто ненавидишь, но не признаешься. Интересно почему?

Потому что. А вдруг одним признанием дело не ограничится — вот почему. Потому что, когда Дэвид предложил убийство как способ положить конец ежедневным визитам Матёрого Лиса, Майлзу пришлось унимать разыгравшееся воображение.

— Командир! — возопил Уолтер Комо, когда Майлз вышел из кухни. — Поди сюда на минутку.

Уолт снял верхнюю рубашку, отметил Майлз. Под рубахой Уолт всегда носил белые футболки с логотипом своего фитнес-клуба на груди слева и всегда на размер меньше, чтобы каждый мог полюбоваться его по-прежнему бугристым накачанным пятидесятилетним торсом и бицепсами. Дэвид, конечно, был прав. Уолт готовился водрузить локоть на пластиковую стойку и предложить Майлзу помериться силой.

— Сейчас буду, — отозвался Майлз и повернулся к Дэвиду, который с помощью Хораса наполнял салфетницы: — Нашел помощника на вечер?

— Шарлин, — ответил Дэвид. — По-моему, это она только что припарковалась.

— Может, мне задержаться?

— Ни-ни.

Майлз пожал плечами, а Дэвид ухмыльнулся:

— Тебе пора сматываться, и, понятно, через черный ход.

— Не иначе.

Позади ресторана крайнее парковочное место рядом с мусорными баками занимала десятилетняя «джетта» Майлза, к ней пристроился еще более обшарпанный «хендай эксель» Шарлин. Майлз старался производить как можно больше шума, приближаясь к Шарлин, чтобы не напугать ее, но радио в ее машине орало, и она вздрогнула, когда Майлз возник у дверцы.

— Господи, Майлз, — прохрипела она, зажав зубами косячок и опуская стекло. Под старую песню «Роллинг Стоунз» потянуло сладким дымком. — Ты меня до инфаркта доведешь. Я уж было приняла тебя за того копа-придурка. — Имелся в виду Джимми Минти.