Татьяна Казакова - Трудный выбор

Вчера соседку залила – шланг с машинки сорвало. Конечно, она не виновата, но могла бы и проследить, что там эти уроды делали. Да повернет когда-нибудь эта курица на «Мазде»? Слава богу! Повернула. Черт! Теперь светофор. Нет, надо на метро ездить. Зазвонил его мобильник. Опять этот дурацкий «пупсик, мой сладкий пупсик»!

– Алло!

– Масик, это я.

– Я догадался по мелодии. – Сегодня что-то особенно его раздражал ее голос.

– Послушай, я же просил тебя убрать этот «пупсик». Я встречаюсь с солидными людьми – и вдруг «пупсик».

– Ну это же так миленько. Я не понимаю, чего ты сердишься?

– Зачем ты звонишь?

– Сержик, я забыла, куда мы сегодня идем?

– На юбилей к Хубларяну.

– А кто там будет?

– Все твои знакомые.

– Ты что?! – Взвизгнула Милена.

– Что случилось?

– Ты что, не мог раньше предупредить? Я бы что-нибудь купила. Мне совершенно не в чем идти.

– Опять двадцать пять, – процедил сквозь зубы. Сейчас начнется нытье и перечисление, в чем она была на открытие выставки, на презентации и в театре и т. д. и т. п.

– У Камориных костюмчик… в «табакерке»… платьице…, вспомни, в чем она была… Чернобурка. А я как всегда в этом… Как дура, просто как дура!

– Хватит! Надоело!! – Завопил он, не сдержавшись.

На том конце наступила тишина, потом обиженный голосок жалобно пропищал.

– Масик, что с тобой? Зачем ты так кричишь на меня?

– Милена! Мне надоело постоянно выслушивать твои жалобы. Если тебе нечего надеть, сиди дома. – Он с силой вдавил кнопку и отключился. Настроение вконец испорчено. Как же она его достала! И как это у нее получается? Проехав квартал, он немного успокоился. Сам дурак. Прекрасно видел, что собой представляет эта девушка, да она, собственно, никогда и не скрывала, что ей нужно от него. Только деньги. Вытянуть, как можно больше. Сзади засигналили, Сергей не заметил загоревшуюся стрелку. Нет, так невозможно. Сейчас дома начнутся разборки. Пожалуй, с него хватит. Достала!

Горин стоял у подъезда и искал в кармане кодовый ключ, когда внезапно отворившаяся дверь едва не хлопнула его по носу. Он отпрянул, пропуская пролетевшую мимо девушку.

– Ненормальная, – пробормотал вслед Девушка остановилась, обернулась и прищурилась.

– Это вы мне?

– А-а, это вы? Ну, тогда понятно.

Девушка сделала шаг навстречу, с явным намерением поругаться, потом махнула рукой, бросив негромко – Да черт с тобой, – и скрылась за углом.

Ее поведение неожиданно развеселило. Ну и ну, просто фурия.

Поднимаясь на лифте все вспоминал, как она грозно обернулась. Черт! А ведь она интересная девка. Длинноногая – это он вчера отметил, когда она мелькала перед ним в коротком халатике. Глазищи горят, волосы развеваются – настоящая фурия. Он не заметил, как остановился лифт, и тут же послышался щелчок захлопнувшейся двери. Милена!

Он не стал звонить в дверь, открыл ключом. Краем глаза заметил ее скорбно сидящей в кресле. Слезы выдавливает. Сделав вид, что ее не замечает, разделся и прошел в ванную. Все-таки у воды есть неоспоримое качество – успокаивать. Вот постоял немного под душем, и все раздражение и злость, «как водой смыло».

«Ладно, – подумал он, растираясь полотенцем, – пойду мириться».

Он, как ни в чем не бывало, вошел в гостиную и, посмотрев на часы, заметил:

– Через сорок минут пора выходить. Ты успеешь собраться?

– Ты что не понял, мне же не в чем выйти.

– Замечательно.

Он направился в спальню одеваться, оставив ее в недоумении. Что это с ним? Неужели не видит, что она обижена, расстроена, заплакана. Может, мало глаза потерла – незаметно? Но если сильнее потереть, потом так и будут красные весь вечер. Милена поерзала, посмотрела на себя в маленькое зеркальце, лежавшее рядом, потерла кулачками глаза, глубоко вздохнула и со скорбным личиком пошла в спальню. Может, он догадается, наконец, дать ей хотя бы денег.

Сергей стоял почти полностью одетый, выбирал галстук, на нее даже не взглянул.

– Сержик, этот галстук не подходит к этому костюму.

– Зато к рубашке подходит идеально.

Со вкусом у нее проблема – иногда так вырядится, хоть падай. Но красивое личико и хорошая фигура, а также апломб, с которым это все носилось, ее выручало, даже некоторым нравилось.

– Ты идешь?

В ответ – вздох со всхлипом, потом трагический шепот.

– Если ты настаиваешь, я пойду.

– Как раз, не настаиваю.

– Ладно, я пойду.

Трагизм из интонаций убрала, значит, испугалась.

– Кстати, у нас есть что-нибудь перехватить?