Татьяна Казакова - Она нечаянно нагрянет

– Представляешь, – возбужденно начал Лев Григорьевич, возбужденно потрясая толстой книгой, – я гонялся за этим справочником много лет, а он лежит себе… Это кто? – Удивился Лев Григорьевич, заметив маленькую Анечку, которая тоже вышла в прихожую. Она подняла на него синие глазки, подперла ручки в бока и закачала головой.

– Кто, кто? Вундеркинд. Ты что, не знал? – Она развернулась и резво поскакала на одной ножке, что-то напевая.

– Мила, кто это?

– Тебе что, уши заложило? Она же сказала, вундеркинд. Знаешь, Лева, она таки права. Ну ладно – это Анечка, дочка Вали, ну той, что на фотографии. Подожди немного, я все тебе расскажу, а сейчас попробую уложить ее поспать, мне кажется, она очень устала, она прямо за столом засыпала.

Мила вышла из спальни очень взволнованная.

– Лева! Его должны судить! Это кошмар какой-то! Ребенок в синяках, ты представляешь?!

Лев Григорьевич растерянно хлопал глазами.

– Ты про кого говоришь?

– Про эту сволочь, этого монстра, у кого поднялась рука на ребенка! Боже мой! Она говорит, что и маму били! Какой кошмар!

– Мила! В конце концов, ты расскажешь, что здесь произошло?

– Тише, она спит. Садись, сейчас все расскажу.

Она поставила перед братом тарелку с супом, сама села напротив.

– Так вот… Пока ты там где-то ходил по своим развалинам.

– Развалам, – поправил ее Лев Григорьевич.

– Какая разница, бери хлеб. Так вот, пока тебя не было, пришла Валина подруга…

Такая крупная, с нею Анечка и еще мужик здоровый. Я испугалась, но тут вышел Макс, подруга закричала, что надо куда-то ехать, и они умчались. Знаешь, я уже волнуюсь, его давно нет. Подожди, я дам тебе мясо. Так вот… Лева, бери хлеб… Анечка осталась со мной. Девочка чудная, просто бесподобный ребенок. Она мне столько рассказала. Оказывается, она жила с мамой, бабушкой и тетей Дусей… ах, да, еще там коза жила. Ладно, бог с ней, с козой. Раньше с ними жил какой-то Толик-лбом об столик, пьянь зеленая…А еще там жила Клавка непутевая, которая скакала, как блоха.

– Это что, девочка рассказала?

– Подозреваю, что это тоже ее родственнички. Лева, представляешь, куда попал Макс? Кажется, он вляпался по самые уши. Но девочка прелесть! Интересно, что там еще за мама? На карточке вроде ничего… – Она помолчала немного, а потом вдруг разразилась – Нет, ты скажи, какого черта он сюда поехал?! В эту дыру?! Что ему кисло было в Америке? Сидел бы себе строил свои дома… Так нет же! А все ты! Это ты все время его подзуживал, что надо ехать в Россию, там такие возможности! Это великая страна и замечательные люди!! А вспомни, кто из этих замечательных людей, которых ты столько лет принимал в своем доме, которым всегда помогал, пришел в аэропорт тебя проводить?! А?! Молчишь? Никто не пришел…

– Ну что ты расстроилась? Ты же помнишь, какое было время. Люди просто боялись. Между прочим, Николай Петрович хотел нас проводить и Наташа, наша соседка, и Прокофьевы, и Гороховский. Мы же сами запретили им. Ты просто нервничаешь и тебе хочется вспоминать только плохое. Не накручивай себя, пожалуйста. Давай я накапаю тебе валерианки.

– Лева, я боюсь за Макса. Ну что он нашел в этой девушке

– ? Кроме косы ведь ничего хорошего.

– Ты же сама говоришь, что ребенок хороший.

Мила вздохнула.

– Они все хорошие ин хулем (во сне)…Боже мой, когда приедет Макс? Что там случилось? Почему он не звонит?

– О! Слышишь? Куда ты положила телефон? Вечно куда-нибудь засунешь! – Донеслось из прихожей, куда он вышел искать разрывавшийся телефон. Он вернулся с дамской сумкой и раздраженно бросил ее Миле – Никогда там ничего не найдешь!

Мила живо извлекла свой телефон, нажала кнопку.

– Макс? Где ты? Я уже с ума схожу?

– Мила! Я еду в Москву, позвоню оттуда, не волнуйся, позаботься об Анечке.

– Макс, скажи, что случилось?

– Милочка, потом все расскажу. Возможно, здесь переночую, но завтра обязательно приеду. Целую тебя, ты самая хорошая. Папе привет.

Мила положила трубку и, глядя на брата, пожала плечами.

– Что он сказал? – Не выдержал Лев Григорьевич.

– Папе привет!!

– Ты что кричишь? – На пороге стояла Анечка и протирала глазки.

– Ой, мое солнышко, иди к тете Миле. – Она проятнула к ней руки, и девочка доверчиво подошла и забралась к ней на коленки.

– Ты не будешь больше кричать?

– Не буду, моя радость. – Она поцеловала девочку в макушку.

Анечка обвила ручками ее шею и поцеловала в щеку.

– Ты хорошая. – Она посмотрела на Льва Григорьевича и спросила – А тебя как зовут?