Такидзи Кобаяси - Краболов

— Сласти есть? Эй, сестренка!

— Ой, щекотно, — подпрыгнув, взвизгнула женщина. — Что ты хватаешься за чужой зад, парень!

Рыбак, набивший рот сластями, смутившись под обращенными на него взглядами, громко засмеялся:

— Славная бабенка!

Пьяный, возвращавшийся из уборной, осторожно ступая и держась одной рукой за стенку, потрепал женщину по пухлой смуглой щеке.

— Ты чего?

— Ишь, рассердилась! Завалиться бы с ней... — Он сделал забавный жест.

Все засмеялись.

— Лепешек, эй, лепешек! — крикнул кто-то из угла.

— Да-да! — отозвался тонкий женский голос, странно прозвучавший в таком месте. — Сколько вам?

— Сколько? Пары будет довольно, чтобы на всю жизнь калекой стать... Лепешек!

Опять раздался общий смех.

— Как-то раз один парень, Такеда, уволок эту торговку в укромное местечко. Чего бы лучше? А ведь вот ничего не вышло, — говорил пьяный молодой рыбак. — На ней штаны были. Такеда их силой сдернул, — а под ними другие. Три пары на ней было! — Он втянул шею и захохотал.

Зимой этот парень работал на фабрике резиновых изделий. Весной, оставшись без работы, он нанимался на Камчатку. Так как и то и другое было «сезонной работой» (как почти вся работа на Хоккайдо), то почти постоянно приходилось работать и ночью. «Хорошо, если хоть три года еще протяну», — говорил он. У него была мертвенная кожа, бледная и вялая, похожая на грубую резину.

Среди рыбаков были люди, которых «спруты» продавали конторам по разработке новых земель в глубине Хоккайдо и по прокладке железнодорожных путей; были «перелетные птицы», уже нигде не находившие себе куска хлеба; были горькие пьяницы, готовые на всё за выпивку. Попадались и крестьяне из Аомори, неопытные, простодушные, направленные сюда по выбору «доброго деревенского старшины». Набирать людей вот так, со всех сторон, поодиночке —это для нанимателей было исключительно выгодно. (Они отчаянно боролись с попытками профсоюзов Хакодате заслать к рыбакам, идущим на краболовах к берегам Камчатки, своих организаторов. Установление связи этих профсоюзов с организациями в Аомори и Акита — этого они боялись больше всего).

Бой в накрахмаленной короткой белой куртке торопливо понес в салон на корме пиво, фрукты и рюмки для водки. В салоне находились «страшные люди» из Компании — капитан, инспектор, господа с миноносца, несущего охранную службу на Камчатке, начальник морской полиции, «портфели» из союза моряков.

— Лакают, сволочи! Где это видано? — сердито сказал бой.

В «норе» у рыбаков зажглась тусклая электрическая лампочка. От табачного дыма и людского дыхания воздух стал мутным, вонючим: «нора» была точно нужник. Люди на нарах копошились, как черви.

В люк спустилось начальство во главе с инспектором рыбных промыслов: капитан, начальник цеха и начальник чернорабочих. Капитан все время поглаживал платком верхнюю губу, осторожно, чтобы не задеть закрученных усов. На полу в проходе валялась кожура от яблок и бананов, грязные носки, соломенные сандалии, зерна вареного риса. Настоящая выгребная яма!

Покосившись на все это, инспектор без стеснения плюнул. Лица у начальства были красные — видно, что они только что пили.

— Я скажу несколько слов.

Инспектор, коренастый, как староста носильщиков, поставил ногу на перекладину нар и, ковыряя во рту зубочисткой и время от времени сплевывая застрявшую в зубах пищу, начал говорить:

— В общем, и так известно, и нечего долго распространяться, что на краболов нельзя смотреть просто как на прибыльное дело одного предприятия. Это важный международный вопрос. Это борьба один на один.

Кто лучше, — мы ли, народ Японской империи, или роскэ? [3] Слово «роскэ» образовано из корня «ро» — «русский» и японского суффикса «скэ», носит презрительный характер. И если — впрочем, я, конечно, и мысли такой не допускаю, — но если случится, что мы потерпим поражение, то японским парням, которые распустили сопли, остается только одно: вспороть себе животы и кинуться в Камчатское море. Хоть мы и малы ростом, но не потерпим, чтобы над нами взяли верх эти разини роскэ! Далее... Наша камчатская рыбопромышленность, не только крабовые консервы, но и кета и горбуша, в международном отношении занимает не сравнимое с другими государствами блестящее положение. Кроме того, на нее возложена важнейшая внутригосударственная миссия в связи с вопросами перенаселения и питания. Ну, пожалуй, не стоит вам об этом говорить: вы не поймете... Но как бы там ни было, вы должны знать, что ради великой миссии Японской империи мы, не щадя жизни, отправляемся в путь по бурным волнам северного моря. И там; как и всюду, нас будут охранять военные суда нашей империи... А если найдется кто - нибудь, кто станет себя вести, как это можно у роскэ, и подстрекать других нелепыми разговорами — это будет просто значить, что он предает Японскую империю. Этого не должно быть, я прошу вас это хорошенько запомнить...