Николас Спаркс - Три недели с моим братом [litres]

Ее взгляды на родственные отношения тоже не поменялись. Маме нравилось, что я и Дана теперь больше общаемся, но вот изменившиеся отношения между мной и Микой ее не радовали. Некоторые родители сочли бы соперничество братьев преходящим явлением и оставили все как есть; только мама не собиралась с ним мириться.

– Вы трое родня, так что ведите себя хорошо, – твердила она. Или: – Друзья приходят и уходят, а братья и сестры всегда остаются.

Мы с Микой ее слушали и, может, даже подсознательно понимали, однако продолжали ссориться, драться и идти каждый своим путем.

Однажды вечером, когда мы готовились ко сну, мама вошла в нашу спальню. Этим днем мы с Микой снова подрались, когда я случайно уронил его велосипед. Мама за ужином ничего не сказала о нашей драке, и я решил, что на этот раз она предпочла не обращать на нее внимания. Она, как всегда, помолилась вместе с нами, потом потушила свет и села рядом с Микой, который свернулся калачиком под одеялом. Они довольно долго шептались, дразня мое любопытство, а потом мама, к моему удивлению, подошла и подсела ко мне.

Наклонившись, она погладила меня по голове, ласково улыбнулась и шепнула:

– Скажи мне три хороших поступка, которые Дана совершила сегодня по отношению к тебе. Любых, больших или маленьких.

– Она играла со мной, разрешила посмотреть мое любимое шоу по телевизору и помогла помыть мои игрушки.

Мама улыбнулась.

– А теперь скажи три хороших поступка Мики по отношению к тебе.

Это оказалось сложнее.

– Сегодня он не сделал мне ничего хорошего.

– Подумай получше.

– Он весь день был гадким.

– Разве он не пошел с тобой в школу?

– Пошел.

– Вот, видишь. Один хороший поступок уже есть. Подумай еще о двух.

– Когда я уронил его велосипед, Мика ударил меня не так сильно, как мог.

Мама сомневалась, что этот поступок такой уж хороший, но все-таки кивнула.

– Второй.

– Еще… – Я умолк. Сказать было больше нечего, абсолютно нечего.

Я долго собирался с мыслями и в конце концов что-то соврал, но мама приняла мой ответ и поцеловала меня, прежде чем отойти к Дане. Сестра справилась с ответами за десять секунд, и мама тихо вышла из спальни.

Я повернулся на бок и закрыл глаза, но тут внезапно раздался голос Мики.

– Ники?

– Что?

– Прости, что стукнул тебя сегодня.

– Ладно. А ты прости, что я уронил твой велосипед.

Мы помолчали, и тут в разговор вклинилась Дана:

– Ну как, теперь вам лучше?

Ночь за ночью мама спрашивала нас о трех хороших поступках, и мы каждый раз ухитрялись что-нибудь вспомнить.

К моему удивлению, мы с Микой стали все меньше и меньше ссориться. Возможно, нам было слишком трудно придумывать хорошие поступки, и в конце концов оказалось гораздо проще не только быть добрее, но и замечать, когда окружающие к тебе добры.

Учебный год завершился, я окончил второй класс, Мика – третий. В июне дедушка решил перекрыть крышу, а мы с Микой должны были помочь ему. Наши познания в кровельном деле и умение обращаться с инструментами можно было выразить одним словом – «э-э?». Но это не могло нас остановить – ведь нас ждало нечто новое, еще одно приключение, и следующие две недели мы постигали искусство забивания гвоздей, а наши ладони от молотка покрывались мозолями.

Приходилось работать на ужасной жаре – температура была под сорок градусов, стояла невыносимая духота. Мы сидели на горячей крыше, и нас время от времени подташнивало. Дедушка не возражал, чтобы мы работали у самого края крыши, а мы тем более.

За две недели я не только не покалечился, но еще и заработал семь долларов. Брату повезло меньше. Однажды в полдень, во время перерыва, он решил передвинуть мешавшую ходить лестницу. Он не знал, что на верхней ступеньке лежит кровельный резак – острый, тяжелый и похожий на ножницы инструмент. Мика шевельнул лестницу, резак рухнул вниз и задел его лоб. Хлынула кровь, на крик брата прибежал дедушка.

– Порез довольно глубокий, – мрачно сказал он. – Надо промыть. Сейчас включу шланг…

Это была единственная медицинская помощь, Мику не повезли ни к врачу, ни в больницу, он даже не отдыхал в тот день. Я смотрел на стекающую с Мики розовую воду и радовался, что у брата такой же толстый череп, как у меня.

К началу нового учебного года я привык к Небраске. Я отлично учился и подружился с некоторыми одноклассниками. После уроков мы играли с ними в футбол. Но когда летняя жара сменилась осенней прохладой, наша жизнь вновь радикально изменилась.