Бронислава Бродская - Мне хорошо, мне так и надо… [СИ]

На маму Гера не сердится. Что бы она ему сделала? Гера встаёт, голова кружится. Шаркая ногами, он плетётся на кухню, подогревает чайник, пьёт целый стакан с тремя ложками сахара, принимает лекарство и наконец засыпает. Будят его пришедшие с работы родители. Наконец-то! По опыту Гера знает, что завтра ему будет гораздо легче, он начнет читать свои книжки. Может даже придётся делать уроки, да ладно. Ерунда. Лишь бы не болела голова. На следующей неделе отличников будут принимать в октябрята. Не дай бог ему пропустить торжественную линейку. Что делать? А вдруг его тогда будут одного принимать и всё внимание будет только на него? Нет, только не это. Надо выздоравливать. Успеть бы к следующей пятнице. Быть октябрёнком или не быть — Геру не волнует, просто он знает, что таковы правила, а значит следует их выполнять без лишних размышлений. Всё что происходит в школе ему вообще не слишком интересно. Интересно читать книги и делать с Андреем авиамодели из реечек и папиросной бумаги. Андрей хочет, чтобы родители купили ему собаку, а вот Гере собака вовсе не нужна. Животные ему совсем безразличны, хватит с него соседского кота, который нагло прыгает на их стол на общей кухне и противно выгибает спину. А вдруг кот грязный? Вдруг у него глисты или блохи? Гера ненавидит грязь и беспорядок. Папа тоже такой, он говорит, что это нормально: они же немцы, а вот русские… тут и продолжать не надо, Гера прекрасно понимает, что папа имеет в виду. В глубине души он с ним согласен.

Гера живёт без особых проблем. Школа его не тяготит, там всё понятно и просто. Во дворе можно подолгу играть в настольный теннис. В шестом классе многие ребята — «буржуи» — записались в только что открытую школу фигурного катания. Раз все записались, то и Гера решил тоже записаться. Всё там было неплохо, они с Андреем были единственными мальчиками, кататься на этих странных фигурных коньках с зубчиками оказалось легко научиться, до и после тренировки они гонялись за девчонками, развивая бешеную скорость. Догнать девочку было просто, а вот потом что делать? Схватить в охапку, повалить, просто осалить? Андрей так и делал, обнимал девчонок сзади, крепко сжимал и смеялся, а Гере это было делать как-то неудобно, он и сам не знал, приятно ли ему девчонку схватить или нет. И всё-таки на катке было весело проводить время, они прыгать научились, вращаться, выводить на льду замысловатые восьмёрки. Всё бы ничего, если бы не эта их дурацкая девчачая хореография. Надо было держаться руками за поручни станка и делать десятки скучных упражнений. Девочки в белых коротких платьях, а они в чёрных трусах, белых майках и чешках. Не то, чтобы у Геры не получались «плие» или «батманы», просто он считал это потерей времени. Впрочем, никаких особых комплексов насчёт «как это я тут один среди девчонок» у Геры не было, он прекрасно знал, что он — мужчина, и никакие вокруг девочки не смогут на это повлиять. Тем более, что в школе после уроков они с ребятами всегда шли в спортзал и там играли в волейбол, баскетбол, где Гера чувствовал себя одним из лучших. Он вообще заметил, что к восьмому классу его тело очень изменилось. Он стал выглядеть парнем, а не мальчиком. Чуть выше среднего роста, крепкий, с развитой мускулатурой, прямыми сильными ногами, широкими плечами. Его волейбольная подача была столь сильной, что мало кто мог её взять, мяч выпущенный из его рук, летел, как болид. Вот он стоит чуть за кромкой поля, руки его заведены вверх, тело вытянуто и напряжено: раз… глухой удар по мячу, и Гера прыгает на поле, выходит к сетке, чуть наклоняет корпус, складывает обе руки в замок и ждёт ответного удара, готовый высоко и мощно выпрыгнуть к сетке, поставить блок. Девочки на него смотрят, в зале их всегда толпится несколько человек. Он чувствует их взгляд, хотя никогда не оборачивается, ни с кем не заговаривает, ни перед одной не выпендривается, не хочет ни угодить, ни понравиться, но он знает, что его видят, судят, оценивают, любуются. Или не любуются? Может ему кажется? Да нет, вряд ли кажется. Он — красивый и статный, а ещё умный, и знает себе цену. Что он не может сравнить себя с другими? Другие — сосунки, сопляки, детки… а он уже не «детка». Да, если бы он захотел, он бы… он Гера не хочет, или вернее хочет, но… что-то ему мешает, пугает, отвращает, сковывает. Ему приятнее просто осознание своего физического, интеллектуального и морального превосходства. Не надо спешить, всё впереди.

Гере 14 лет, родители подарили ему на день рождения бритву. Прекрасную электрическую бритву «Эра», которую папе кто-то достал. Папа вообще обожает технические новшества. Гера уже в выходные сбрил свой пушок с верхней губы. Это была непростая, но приятная процедура: густая, приятно пахнущая пена, импортный станок, после бритья лосьон. Прекрасные мужские запахи. А тут новомодная «Эра». Мягкое жужжание, Гера водит бритву не только по верхней губе, но и по подбородку, по верхней части щеки. Мохнатый детский пушок исчез, лицо совершенно чистое, но в том-то и дело, что у других просто «чистое» лицо как у девочек, а у него — чисто выбритое, это видно. Гера пошёл в школу, побрившись с утра, и на него все смотрели, ну просто не было в классе человека, кто бы не заметил. По-разному, конечно, смотрели: ребята — с завистью, девочки — с восхищением. Девочки смотрели так пристально, что Гера краснел. Сидел с пылающими щеками, ни на кого не глядя. Неправильно он себя вёл, нечего было так тушеваться: ну подумаешь — побрился самым первым в классе! Но сделать он с собой ничего не мог. Черт, черт, черт! Как глупо! На Геру часто смотрели, а он этого не любил, хотя нет, когда смотрели — это не было однозначно неприятно, что-то в этом было особенное. Гера тогда ощущал себя особенным, да что ощущал… он просто знал, что он и есть особенный.