Жан-Луи Кюртис - Французские повести

— До чего эти люди омерзительны, — говорит она (сегодня зрелище толпы на площади забавляло ее недолго). — Во всяком случае, большинство. Летом не стоит сюда ездить.

— А где летом не встретишь туристов? Разве что на Огненной Земле или в Гренландии.

— Ты только погляди на них! Какие уроды! Надо бы запретить людям с такими рожами ездить в места вроде Венеции.

— Подлинный интеллектуал, да еще левых убеждений…

— Прежде всего, я не считаю себя интеллектуалкой. Потом левые убеждения вовсе не обязывают проводить жизнь в обществе всякой шушеры.

— Ты их считаешь шушерой?

— Еще бы! И французы хуже всех. Ты видел, как сегодня утром группа молодых обормотов пела «Прощай, до свидания!» перед Святым Марком?

Его передернуло от грубого слова: он не любит, когда она так выражается. Как-то раз он очень деликатно сказал ей об этом. Она тогда ответила: «Все девчонки теперь так говорят… Такова эпоха. И мы не святоши».

— Это были ребята из «Молодежного турклуба» или что-то в этом роде.

— Ну и что с того? Из-за них всю эту красоту хочется послать к чертовой матери… После паузы она говорит нервно:

— Пойдем в бар «Гарри» — переменим обстановку.

Он помрачнел. Быть может, его пугали эти резкие перепады настроения, эта внезапная депрессия.

В баре «Гарри» пусто, только трое парней лет по двадцати сидят на табуретах у стойки. Одеты они ультрамодно. Парни, видно, ждут кого-то и не знают, как убить время.

— Здесь лучше, — говорит она с удовлетворением. — На этих хоть смотреть не противно.

Она заказывает виски. А парни преспокойно разглядывают ее, нисколько не смущаясь присутствием мужа.

— Им, верно, здорово скучно, — говорит он тихо.

— Нет клиентуры, — отвечает она тоже шепотом.

— Какой клиентуры?

— Дорогой, ты что, с неба свалился?

— Ты думаешь, что… пожилые дамы?

— Или господа. Такие типы, как правило, «двустволка».

Он засмеялся.

— Смешно!

— Ты не знал этого слова?

— Нет. Впервые слышу.

— Клянусь, иногда я просто недоумеваю, откуда ты такой взялся. Словно с луны свалился.

— Зато ты чересчур в курсе всего. Подозрительно.

Они опять смотрят друг на друга и улыбаются.

Тучи рассеялись. Это видно по ряду признаков, прежде всего по тому, как снова изменилось ее настроение. Она вновь обрела потускневшую было привлекательность. Она оживленно поддерживает разговор, ее лицо то и дело освещает «ослепительная» улыбка. И больше она ни разу, ни единого раза не взглянула на тех трех типов у стойки.

В номере, в полночь, ее оживление снова меркнет.

— Какая программа на завтра?

— Санта Элвизе, церковь, где два Тьеполо. А заодно осмотрим дворец Лаббиа — он неподалеку.

— А вообще, сколько в Венеции церквей? Нам еще много осталось?

Так как он молчит, она встает, подходит к нему и целует его в губы.

— Это не упрек, дорогой. Ты потрясный гид. Благодаря тебе я столько всего узнала! Но мы уже обегали такую прорву церквей. Я просто немного устала.

— Мы посмотрим Санта Элвизе в другой раз, дорогая. Или вообще не посмотрим. Прости меня.

— Нет, это я должна просить у тебя прощения. Ты не сердишься?

— Ну что ты! Я понимаю, что ты устала. Я должен был сам об этом подумать.

Она садится на край кровати.

— Дай сигаретку. Мне еще неохота спать. А тебе?

— Мне тоже.

Он прикуривает и сует ей в рот зажженную сигарету. Садится рядом с ней. Обнимает ее.

— Как глупо, — говорит она, — что я не догадалась попросить Ариану дать мне письмо к ее друзьям. У нее здесь есть друзья. Люди с положением. Она называла мне их фамилию, но я забыла, а написать ей уже поздно. С темпами итальянской почты ответ от нее придет, когда нас уже здесь не будет.

— Ты соскучилась по обществу?

Он склонил голову ей на плечо, держит ее руку в своих и то и дело подносит к губам. Это как игра.

— Мы никого не видим, — отвечает она с напряженной улыбкой, — вот уже целую неделю.

— Но мы же в свадеб…

— Я тебе скажу, — говорит она, желая внести ясность. — Видеть я никого не хочу, но мне охота пойти к кому-нибудь на коктейль. Музыка… Знаешь, особая атмосфера, немного виски…

Он уже не подносит ее руку к губам. Молчание. Она тушит в пепельнице недокуренную сигарету. Она смотрит прямо перед собой.

— Что с тобой? — спрашивает она глухим голосом.

— Ничего.

— Нет, что-то есть. Это из-за того, что я сейчас сказала? Ты считаешь, мне не должно хотеться пойти на коктейль?

— Нет, уверяю тебя…

— Я сразу чую, когда что-то не так. От меня ты ничего не утаишь.