Иван Охлобыстин - Запах фиалки

Аня на секунду задумалась, приложив палец к губам.

– Мне бы хотелось, чтобы ты напугал меня!

– В каком смысле? – выпучил глаза Калачев.

– Ну, угрожал моей жизни, напал на меня или просто повел бы себя как сумасшедший. Меня страх заводит, – объяснила девушка, испытующе глядя на него.

– А ты не боишься, что я переборщу и убью тебя по-настоящему? – Александр внимательно обвел комнату взглядом и остановился на паре клинков, украшавших противоположную стену.

– Мою лучшую подругу клиент убил, – буднично сообщила Аня, пожимая плечами. – Задушил колготками. Я потом на похороны ездила… Вот знаешь, иногда так хочется острых ощущений, что уже ничего не боишься.

– Да, опасная у вас работа, – протянул Калачев. – Боюсь разочаровать тебя, но мои внутренние демоны не настолько круты, чтобы вытворять нечто подобное. Не понимаю, зачем ты подписываешься на такое. Как ты вообще сюда попала?

– Подписываюсь? Как будто меня кто-то спрашивал! – Девушка внезапно потупилась, едва не пуская слезу. – Раньше папа был преподавателем в университете, а мама старшей медсестрой в районной больнице. А теперь они дом в Черногории купили и живут там!

– Как-то быстро заработали, – не понял Александр.

– Ага, заработали! – всхлипнула Аня. – Продали меня и мою сестру турку, а он перепродал пану Родзянскому, так и заработали.

– Прям так и продали? – засомневался журналист.

– Ну, по договору, – объяснила девушка. – На пятнадцать лет.

– Разве можно так? Дичь какая-то! – возмутился Калачев. – Постой, ты что, мне врешь?!

– Конечно, вру! – рассмеялась Аня. – Не с сестрой, а с братом, и не на пятнадцать лет, а навсегда.

– Понятно, – рассмеялся было вместе с ней Калачев, но быстро осекся. – Так, ладно! Хватит этой пурги, не хочешь рассказывать, не рассказывай!

– Прости, я не могу говорить с тобой на такие темы, – искренне извинилась Аня.

Они провели какое-то время в молчании, потом девушка потянулась и сказала:

– Ну что же, если расспросы закончились, может быть, настало время снять немного одежды? Обычно я начинаю…

– На этот раз мы начнем необычно! – внезапно заявил Александр, вскакивая с кровати. – Мы можем пойти погулять! Ты не против? Я очень хочу выйти погулять! Ты заинтриговала меня, теперь я хочу заинтриговать тебя!

– Погулять? – засомневалась Аня. – Не уверена, что мне можно гулять. Сейчас я спрошу на ресепшене. Это быстро.

Она нацепила туфли, поднялась и вышла из номера. Оставшись один, молодой человек раскинул руки и со стоном рухнул обратно на кровать. Перед глазами маячило днище фрегата.

– Пожалуй, это видели только я и пираты-утопленники… Гулять? Какого… вообще я позвал ее гулять? Это просто оттого, что я пьян. Да… – протянул он, двигая руками и ногами, словно собравшись сделать «снежного ангела» на покрывале. – Я пьян, и меня оплетают тайны…

Послышался стук каблучков, и в номер вошла Аня, на ходу завязывая пояс плащика.

– В полном твоем распоряжении, – сообщила она, – пока не надоем.

– Не надоешь, – пообещал Александр, надевая ботинки. – Я тебя свожу сейчас в одно место, там собираются журналисты. Лучшие из лучших, я серьезно! Отличное местечко, тебе понравится!

Они не торопясь шли вдоль набережной Москвы-реки, время от времени передавая друг другу бутылку шампанского. Небо было удивительно ясным, и ветра практически не было, но тем не менее Александр приобнял свою спутницу, словно стараясь ее согреть.

– Истинная проблема любого творческого человека – в глубочайшем несоответствии мира реального миру идеальному. Настоящий творец постоянно моделирует вокруг себя мир, каким он, по его представлениям, быть обязан. Но всякий раз его модель рушится от соприкосновения с мрачным и безнадежным равнодушием общества, вполне комфортно чувствующего себя в уже существующих обстоятельствах и не желающего делать что-либо для его изменения! – Журналист разглагольствовал, жестикулируя зажатой в руке бутылкой, время от времени прихлебывая шампанское. – Однако всё это пустое! Только посмотри, какая ночь! Какие звезды! Как томно и нежно ласкают прохладные волны суровый гранит!

– Ну ты и гонишь! – хихикала Аня, отбирая у него бутылку. – Не-не, мощный прогон, мне очень нравится! Ты учился где-то, да?

– Учился. На журфаке, – не без гордости признался Калачев и указал пальцем вперед. – Вот оно, последнее прибежище таланта!

Метрах в ста пред ними, намертво пришвартованный к гранитной набережной, блистал огнями трехмачтовый парусник. Светящаяся вывеска над входом на корабль гласила: Porto.