Пак Кён Ри - Дочери аптекаря Кима

— Я так не могу… Я подумаю о замужестве после окончания колледжа.

— Тогда я отдаю это на твое усмотрение. Что же касается Ённан… Я решил ее выдать за Гиду.

— Что?! — удивилась Ёнбин. — Вот почему господин Со приходил?

— Угу. Это я его и звал.

Когда Ёнбин вспомнила, как Ённан обозвала Гиду морячком, она невольно улыбнулась.

— Мать у него умерла, остались еще младшие брат и сестра. Думаю, что пришла пора жениться.

— А сможет ли Ённан жить при таком скудном хозяйстве?

— Это уже мужская забота. Гиду будет хорошим мужем для Ённан.

Ёнбин считала, что Гиду и Ённан совсем не подходят друг другу. Как говорила мать, для самоуверенной и гордой Ённан не найдется достойного мужика в Тонёне. Сватали ее, и не раз, но мать все время давала отказ.

— А мама знает?

— Знает она или нет, не в этом дело…

Если аптекарь так говорил, это значило, что Ханщильдэк не сможет помешать ему. Ёнбин было больно слышать эти слова. Несмотря на то, что Ёнбин глубоко уважала и искренне любила отца, она начинала ощущать недовольство, когда отец игнорировал существование матери и относился к ней, как к чужой.

— Мне кажется, что мама очень огорчится, — в этой фразе заключалось несколько смыслов.

Аптекарь Ким молчал. Ёнбин тоже.

— Гиду работает на меня, поэтому Ённан ни в чем не будет иметь нужды. Если вдруг им и придется переехать в другое место, он не из тех, кто не заботится о своей жене. Не бойся.

— И все-таки, что подумает Ённан? — Ёнбин не была против решения отца, но она считала, что нужно было бы спросить и мнение Ённан по поводу этого.

— Что касается твоего выбора, я тебе доверяю. Но Ённан — это не ты. Она выйдет замуж по моей воле.

Больше аптекарь ничего не сказал. Удрученная Ёнбин встала и вышла во двор. Там она заметила, как по листу бананового дерева, раскачиваемому ветром, ползет жук-скарабей:

— Как отец… — язык опередил ее мысль.

Это благородное одинокое дерево внешне напомнило ей отца, а под твердым панцирем скарабея, казалось, пряталась сжавшаяся в комочек его душа. Сам жук — скользкий, отливающий темным цветом и постоянно жужжащий. Сидя на таком жуке, мать не могла долго удержаться и постоянно скатывалась вниз.

Размышления Ёнбин прервала Ёнсук:

— Долго же вы разговаривали. Утром и вечером каждый день видитесь, и о чем только вы говорите все? А почему меня отец не зовет? Когда я прихожу и здороваюсь с ним, он даже не смотрит в мою сторону, — завидев вышедшую из комнаты аптекаря сестру, Ёнсук опять саркастически усмехнулась.

Аптекарь не любил свою старшую дочь. С самого рождения она была как соринка в его глазу. Аптекарь не придирался к остальным своим дочерям, но Ёнсук он частенько называл дерзкой девчонкой и отворачивал от нее голову. Он любил свою третью дочь, Ённан, несмотря на то, что та вела себя грубо и невоспитанно, как ребенок какого-нибудь слуги.

— Повзрослеет еще, — золовка Юн Джоним утешала Ханщильдэк, которая все время сравнивала Ённан с приемным ребенком.

Чем больше аптекарь ненавидел Ёнсук, тем больше мать втайне от мужа старалась помочь ей. Когда Ёнсук выдавали замуж, мать тайно приготовила для нее богатое приданое. До свадьбы откладывала его в комод, а потом, скрывая от мужа, передала дочери. Сто пятьдесят пар белоснежных хлопчатых носков. Теплое стеганое одеяло, тонкое одеяло, большое парчовое одеяло, одеяло из дамасского шелка, небольшие одеяла из шелка и парчи, а также летние легкие льняные покрывала, и все по два. Шкаф из вяза и хурмы, которые были посланы из дома жениха, мать заполнила одеждой, но и этого ей показалось мало, остальное пришлось отправлять с посыльными.

— Хорошо еще, что свекрови нет, меньше забот с приданым, — специально, чтобы слышал аптекарь, не раз говорила Ханщильдэк.

— Богатое приданое не делает счастливым. Как бы потом молодоженам не разругаться да не продать все это добро! — завистливо обсуждали приданое соседки, пришедшие поглазеть на свадьбу. Но более всего швея и слуги аптекарского дома мололи языками по поводу того, что Ёнсук не оставила и нитки в родном доме — все перетащила в свой новый дом.

— Ее двор зарастет травой, — говорили соседи.

Ёнсук была настолько жадна и эгоистична, что окружающие засомневались в том, что в ее доме будет много гостей. Именно из-за такого характера и недолюбливал аптекарь свою старшую дочь.

— Наконец-то выпроводили меня, теперь вам будет легче, — упрекнула Ёнсук ни в чем не повинную мать в день своей свадьбы.