CrazyOptimistka - Что ты знаешь о любви? [СИ]

— По поводу Альбины, можешь что-то сделать?

— Сложно, но можно. Попробуем ей предложить выплатить остаток гонорара и разойтись мирной дорогой.

— Если не согласится?

— В этом случае для нас не все так радужно. Она свою часть контракта выполнила, подкопаться не к чему. Если проиграем, придется выплатить огромную неустойку. И благодаря этому, мы влетим в минус. А если еще она и в прессу обратится… я даже не могу представить последствия.

— Никуда она не обратится. — Шеф потер переносицу и уже более уставшим голосом обратился к остальным. — Как вы все поняли, мы закрываем сотрудничество с Альбиной, а ее книгу снимаем с издания. Естественно, мы теряем часть аудитории вместе с ней. Нам надо найти другого достойного автора, который взорвет мир публицистики. С этого момента, каждая рукопись будет проходить через меня. Знаете почему? Потому, что я огорчен вашей работой и безалаберностью. Вы отправляете в утиль отличные рукописи, хотя одна из них, возможно, в будущем могла стать хитом. Но вы этого не увидели.

— И что делать редакторам? — Осторожно спросила Жанна. — И их помощникам?

— Я даю вам последний шанс. Усердно работайте, заманивайте авторов и работайте абсолютно со всеми возрастными группами наших читателей. Если после Нового года ситуация не изменится, я буду вынужден сделать кадровые перестановки. Возможно, даже кого-то уволить. Мне нужны результаты, вы поняли? Все свободны, кроме Измайловой.

Честное слово, приходило на ум лишь одно: «Все свободны, а вас Штирлиц, я попрошу остаться». Не знаю на счет того Штирлица, а моя задница стала напряженно сжиматься. Все сочувственно смотрели на меня, когда продвигались на выход. И вот когда дверь захлопнулась, шеф уселся в свое кожаное кресло и, ослабив галстук, откинулся на спинку.

— Сколько ты здесь работаешь, Измайлова?

— В феврале будет два года.

— Тебе нравится работа редактора?

— Вадим Алексеевич вы можете сказать мне прямо, я уволена?

— Что? Нет, конечно. Дело в том, что я оставил тебя совершенно для другого разговора. Кать, увы, редакторство накладывает некий отпечаток на человека. В принципе, как и другие работы. — С этими словами он достал рукопись из своего стола. — Но, видишь ли, в чем дело, когда пытаешься усидеть на двух стульях, то ничего не получается. Знакомо?

Перед моим носом оказалась аккуратно сколотая кипа бумаг. Мне даже и листать его не надо было, я прекрасно знала, что передо мной лежит мой роман. Мое детище, которое я создавала на протяжении полугода.

— Как вы догадались? Ведь тут псевдоним и все такое. — Я подняла взгляд на шефа.

— Ну и каким же я был бы главным редактором, если бы не подмечал такие простые вещи? Да и ты не первый раз присылаешь свои романы. Как писателю, тебе свойственный свой язык, диалоги. Но вот тут у нас и вырисовывается проблема. Я вижу, что ты способна написать достойную книгу. Но работа редактора тебе мешает.

— Почему? Я плохо справляюсь? Так ведь я все сдаю в срок… — Непонимающе произнесла я.

— Да не в этом дело. Ты как редактор, читаешь очень много присылаемого материала, верно?

— Да, такова моя работа.

— И сама того не замечая, ты стала заниматься плагиатом. Да, Катя, да. И оно понятно, ты прочла интересный фрагмент и сама того не понимая, переписала его в свое произведение. Пусть имена другие, локации разные, но суть осталась одна и та же. Я читаю и понимаю, что где-то я уже это видел. Ну, вот объясни мне, какого черта тебя понесло в любовные романы? Ты ведь писала такие хорошие фантастические рассказы. Пусть они были наивными и слегка сырыми, но ведь все приходит с опытом. А ты взяла и бросила это дело.

— Фантастика сейчас не популярна. Я читала другие работы, которые к нам приходили и понимала, что нервно курю в сторонке по сравнению с фантазией других людей.

— И решила пойти типа легким путем?

— Женские романы пишутся легче. — Согласилась я. — И спрос на них достаточно большой.

— Да что ты. Я тебя сейчас огорчу, моя милая. Хорошие книги пишутся одинаково трудно. — Вадим Алексеевич встал с кресла. — Для того чтобы написать достойную книгу для печати, ты должна прожить ту жизнь, о которой ты пишешь. Тебя бросали? Изменяли? Тебя поднимали до небес? Да даже банально, но у тебя был тот жаркий секс с диким оргазмом о котором ты пытаешься писать?

— Ну… — Я чувствовала, как щеки предательски краснеют.

— Не отвечай, я уже знаю ответ. Из-за отсутствия такого опыта все, о чем ты пишешь, выглядит плоско и картонно. Герои слабые, атмосфера нулевая. И знаешь, сколько вот таких «шедевров» я читаю за день?