Фридрих Горенштейн - Том 2. Искупление

Рахиль. Ну что ты хочешь, научный работник.

Виля. Я не научный работник.

Рахиль. Ну все равно, большой человек… Ой, сколько мы пережили, сколько Злота плакала… Теперь уже слава богу… Быля, ты видела, какое у него красивое пальто?

Быля. Я видела, московское… Моя Мэра тоже должна скоро поехать в Москву… У нее там знакомые, у нее там… Овечкис. Ты не слышал, Виля, Овечкис? У него труды опубликованы. Этот Овечкис тоже сейчас приехал, он у нас гостит… Ты не слышал Овечкис?

Виля. Я не слышал.

Рахиль. Откуда он знает? Что, Москва — это Бердичев?

Быля. Злотка, так когда на примерку, Злотка?

Злота. Через три дня.

Быля (переодевается в соседней комнате, выходит). Когда ты едешь, Виля?

Злота. Он же только приехал.

Быля. Ну, слава богу… До свидания. (Уходит.)

Рахиль. Злота, быстрей переверни стакан… Зи кен гибен а гытойг… Она может сглазить. (Дает дули в дверь.) На, на… Соль в глаза, камни в живот.

Злота. Зачем ты так говоришь?.. Это наша родственница…

Рахиль. Родственница. Троюродная пуговица от штанов… Виля, ты меня слушай, если я говорю, так это сказано. Ты ее Мэру видел? Петух. Одно горло, и больше ничего ни спереди, ни сзади… Когда Мэра ездила в Крым, так у нее ушло триста рублей. Но нельзя говорить. Она ходила кушать только туда, где музыка играет… Еще хорошо, что она из Крыма не привезла сифилис…

Злота. Боже мой, что она говорит?.. Мэра очень честная девочка…

Рахиль(смеется). Девочка… Олте мойд… Старая дева, а не девочка… А Быля скрывает, что ее отец был простой бондарь… Всю жизнь она хотела дружить только с докторами… Она хотела мужа для Мэры доктора… Но ее Мэра поехала в Крым, и, говорят, она там жила с одним узбеком… Еще хорошо, что она не привезла сифилис, как дочка Иванова.

Злота. Где есть сплетня, так она приносит.

Рахиль. Злота, чтоб бог помог прекратить твои крики… Ты меня слушай, Виля… Ты Иванова знал?

Злота. Откуда он знает Иванова?

Рахиль. Его фамилия Иванов, но он еврей… Закупщик скота… Богатый… Кооперативная квартира… А у его дочки уже ребенку десять лет. Так она поехала на курорт, познакомилась с киевлянином и привезла сифилис. (Смеется.) Ничего… Мужа у нее нет, с мужем она разошлась… Но в квартире надо делать ремонт, так пришли маляры. Так она легла с одним маляром и заразила его. А он разнес сифилис по городу. (Смеется.) Такая сволочь… А этот Иванов был при немцах…

Злота. Рухл, что ты рассказываешь всякая ерунда, дай ему покушать. (Ставит на стол яички и котлеты.)

Рахиль. Злота, что за маленькие котлетки ты сделала? Большие люди едят эти котлеты, а ты сделала как для маленьких детей…

Злота. Ну, я не могу… Только она хочет быть надо мной хозяином, только она хочет взять меня себе под ноги… Виля, не бери масло из этой масленки, это Рахилино… Вот наше. (Подвигает точно такую же масленку.)

Рахиль. Виля, если я от нее выдерживаю, так я железная… Ну так что, если он возьмет немного моего масла? Что я, обеднею?

Злота. Зачем, когда у него есть свое?..

Виля. А как же вы различаете? Ведь масленки совершенно одинаковые, обе из синей пластмассы?

Злота. У моей здесь прикреплен бумажный кружочек от катушки.

Рахиль. Виля, посмотри на нее с этими косичечками. (Смеется.) Зи кен аф мынен… Она может пригодиться для мынен… Ты знаешь, что такое мынен? Это в синагоге нужно десять человек, чтоб состоялась молитва. Если девять, это не годится… Тогда искали десятого, кого угодно, даже идиота. (Хохочет.)

Злота. Если б не мое горе, я б твоего лица не видела… Я бы уехала в Москву… Что, у меня там не было бы заказчиц? (Плачет.)

Рахиль. Ша, Злота, дай Виле спокойно покушать… Большой деятель… Она уже пять лет не выходит на улицу, так она поедет в Москву.

Злота. Она мне не дает слова сказать, она меня все время перебивает… Я раньше так хорошо ходила, у меня были такие крепкие ноги…

Рахиль. Ты всегда имела плоскостопие, сколько я тебя помню… Виля, ты меня слушай… До революции мы жили как бедняки. Кто был наш отец? Простой шорник… Так если покойная мама сварила суп из картошки, у нас был веселый день. Боже паси, чтоб дети ели когда-нибудь яйца. Но Злоте запаривали яйца.