Александр Семёнов - Редкие девушки Крыма

Олег с раннего детства знал, что ходить по улицам в плавках вредно. Он переодевался в жаркой кабине, стены которой не доходили до песка, и видел смуглые ноги переодевавшейся рядом Насти. Только сейчас он обратил внимание, что при большой разнице в росте – она выше почти на голову – размер ноги у них одинаковый, тридцать восьмой. Может быть, у неё длиннее за счёт пальцев, но у него пошире…

Он выскочил наружу и, промчавшись к своему покрывалу, бросился на него животом. Настя вышла не торопясь и, взглянув на него, улыбнулась.

– Ты уже? Шустрый, однако. И симпатичный, вырастешь – берегитесь, девчонки…

Встав на колени, аккуратно сложила ярко-жёлтый сарафан, убрала в пакет и легла рядом. Купальник на ней был другой, в широкую бело-синюю полоску, и вблизи Олег увидел на нём четыре банта. Целых четыре!.. Два сверху – на спине и на шее, – и плавки не на резинке, а тоже на бантиках, завязанных по бокам. Что же она удивляется, что дольше переодевалась!..

Он лежал, стараясь не шевелиться. Настя вскоре перевернулась на спину и забросила за голову руки.

– Олежка, – лениво сказала она, – слушай, ты не спи… Обгоришь в момент и не почувствуешь. Завтра утром поймёшь, когда всё будет болеть.

На лицо она накинула полотенце, словно из деликатности не желая замечать Олеговых взглядов. Он, косясь против воли, увидел, что в такой позе у Насти выступили косточки на бёдрах и, провисая между ними, белый верх трусиков едва касается запавшего живота…

– Идём лучше в море, – сказала Настя ещё немного погодя.

Высыпала ему на спину пригоршню тёплого песка, встала, подтянула нижние бантики и, поманив его рукой, направилась к воде. Не медля и больше не оглядываясь, зашла по пояс, нырнула и, показавшись над волнами метров через пять, поплыла к буйкам стремительно, как торпеда. Олег, пыхтя, догонял как умел – руками загребая по-лягушачьи, ногами бултыхтая вверх-вниз. Он и половины пути не одолел, а она уже поравнялась с ним, возвращаясь. Остановилась, отбросила волосы с лица.

– Давай за мной, – сказала она, – покажу как правильно.

Олег вернулся к берегу, где глубина была ему по грудь.

– Вот так работай руками, – показала Настя, стоя перед ним, – понял? Повтори.

Олег постарался.

– Нет, не совсем. Смотри, – она шагнула к нему, взяла за руку и слегка встряхнула. – Расслабься, не зажимай плечи, я тебя не укушу. Вот, понимаешь? – и описала круг его рукой. – Одна, затем другая. Одна – другая. На каждый гребок два удара ногами. Голова прямо, лицо вниз, выдыхаешь. Каждый второй или третий гребок, зависит от темпа, поворачиваешь голову – и вдох.

– А как смотреть вперёд?

– Ну поглядывай иногда. Постоянно-то зачем? Давай повтори ещё раз и дома вспоминай…

Надя Игнатович выписалась из госпиталя, но на работу ещё не вышла. За ней ухаживали Лена и Полина Сергеевна, на дом приходил военный психолог. В Севастополе отловили её сына Димку, зависавшего у каких-то приятелей, и, за неимением лучшего места, временно поместили в приёмник-распределитель.

По обрывкам фактов, по косвенным свидетельствам мы с Таней восстановили более или менее правдоподобную картину. Димка не только бегал как хвостик за Земляковым, но ещё и брал на хранение ворованные медикаменты. Брал непосредственно у старших товарищей из госпиталя, и к ним же кинулся, весь дрожа и трясясь, когда Надежда обнаружила дома партию и спросила: «Что это? Откуда?» Что сказали товарищи, неизвестно – но, вероятно, напугали втрое против прежнего.

Они же на следующий день встретили Надю после работы и поинтересовались, не видела ли она дома вот такие таблетки? Отняли, между прочим, у вашего сына при попытке продать. А это – колония, уважаемая, покрывать его никто не будет, не рассчитывайте. Чувства бедной Нади представить легко. Таблетки – правда видела, даже ампулы видела, на что способен сынок – представляет, и, хоть он мерзопакостник, устраивает дома кошмары и таскает деньги из кошелька, всё-таки родной человек. Наверное, она и сама виновата, не сумела как следует воспитать… А, может быть, ни о чём таком и не думала, – бывают минуты, когда все логические доводы теряют смысл.

Как бы там ни было, она согласилась купить молчание известной ценой. Идти до садоводства было недолго. Но за первым разом последовал другой, третий, – и, когда она увидела, что из этого плена не выбраться, сорвалась и почти в беспамятстве пришла через все дачные кварталы к нашему ранчо.