Даша Полукарова - Время невысказанных слов

Итак, не свалив с места столик и обойдя его кругом, обозрев чудный диван у стены и одно из окон, вы поворачивали налево, обходили парочку стульев, переступали через стопки книг или еще какую-нибудь рухлядь (каждый раз что-то новенькое), на мгновение-два замирали перед советского вида стеллажом, в котором помещались не уместившиеся на полу, подоконнике, столиках и диване книги, некоторые части реквизита и старый потрепанный горн, и, наконец, видели стол владельца кабинета.

Думаю, необязательно упоминать, что он тоже был захламлен. Кажется, из предыдущего описания понятно, что избежать этого не удалось ни одной горизонтальной поверхности в кабинете.

За столом (осталось немного, честное слово) располагался еще один диванчик, поменьше, кресло, и столик с электрическим чайником, чаем, печеньями — ну в общем, понятно, всем в таком духе.

Это было самое свободное, я бы сказала незахламленное место в кабинете.

И напротив письменного стола висела огромная клетка, которую ни в коем случае нельзя было (но постоянно получалось) задевать головой. Там жил попугай с нетривиальным именем Мартын. Он не любил учить слова, но знал их много, а еще он любил пикировать на головы своим знакомым (то есть на все головы).

Кажется, все. Ах, да, еще чашки. Чашки, кружки, стаканы — это был главный атрибут Яшиного кабинета. Кто-то однажды решил, что это лучший подарок «главному». С тех пор все и дарили. У каждого сюда входящего было по одной (а то и по две) своих кружки. Они были самых разных цветов, размеров, с разными надписями, и стояли везде. Ну просто везде в кабинете.

Опять же, на всех горизонтальных поверхностях.

Едва не споткнувшись о перевязанную лентой стопку книг, которой в прошлый мой приход еще не было, я сразу оказалась у письменного стола, соответственно у Яши перед носом.

Закинув ноги на стол, он сооружал самолетик из бумаги в клеточку и напевал.

Я не ошиблась.

Не сказала бы, что он особо удивился, увидев меня, впрочем, угадать, о чем он думает, всегда было невозможно.

Я села в кресло перед столом, удержавшись от соблазна также закинуть ноги, как Смирнитский.

— Как думаешь, он взлетит? — он показал готовый самолетик.

— Мне кажется, нужно его раскрасить в красный цвет.

— Тогда он взлетит наверняка? — поинтересовался руководитель.

— Уверена, шансы увеличатся.

Смирнитский подкинул самолетик — тот взлетел вверх и, описав небольшую дугу, упал. Попугай проследил за ним взглядом, даже замолчал — кажется, усмотрел в нем конкурента.

— Повешу Мартыну в клетку, пусть играет, — решил Смирнитский.

— Мартын хорошая птица… хорошшшая, — был дан ответ попугая.

Смирнитский посмотрел на меня. Я посмотрела в окно.

— Знаете, помню, мне было лет семь, меня уже год как отдали на танцы, и весь этот год я ужасно их боялась. Я боялась свою руководительницу, она внушала мне небывалый ужас… Но я же не могла показать, что боюсь! Поэтому все думали, что я отродье дьявола, что я специально ее не слушаю и ничему не хочу учиться. А я просто… замирала и не могла ничего делать всякий раз, как на меня орали. И только один мальчик, новенький, мой партнер, посмотрев как-то на наши «публичные расправы», как мы это называли, сказал, что я похожа на испуганного хомячка… он, видите ли, разводил хомячков и видел как-то, как мать пожирает своих детенышей. Помню, после этого он получил от меня фингал, но… это неважно. Важно, что с ним я перестала бояться танцев и полюбила их, и мы протанцевали вместе десять лет. И когда недавно мне пришлось бросить танцы по…некоторым причинам, я решила для себя, что не буду больше танцевать. Слишком болезненно было все это и мне, уж простите, совсем не хочется к этому возвращаться.

— Ясно, — помолчав, ответил Яша. — Не думай, что я такой зверь и буду заставлять тебя… но, мне кажется, тебя еще не раз к ним вернет, я буду не единственным.

— Может быть потом мне будет легче с этим справляться. Скажем, через несколько лет, все забудется, уляжется, но сейчас… я говорю «нет», простите.

— Хм… причуды, истории, капризы… — пробормотал Яша, закидывая руки за голову и отклоняясь на задних ножках стула, — Что же мне теперь делать? — спросил он у потолка. — Назначить Анжелу? Выгнать тебя? Распустить студию, сбежать на Гоа, жениться, построить там бунгало и завести детенышей и огород?

— Вы могли бы устроить отбор. — Предложила я альтернативу всему вышеперечисленному. — Чтобы не было претензий к вашей… предвзятости. Ну то есть, чтобы никто не говорил, что вы ставите только старших на главные роли.