Ханан аль-Шейх - Тысяча ночей и еще одна. Истории о женщинах в мужском мире

– Вижу, ты познал милосердие, – задумался рыбак. – Но поклянешься ли ты именем Всемогущего, что, если я тебя выпущу, ты меня не убьешь?

– Клянусь величайшим из имен Всемогущего, что не причиню тебе никакого вреда и не стану тебя преследовать.

Рыбак хотел что-то сказать, но джинн торопливо добавил:

– И одарю тебя богатствами превыше самых дерзких твоих мечтаний.

Рыбак сорвал свинцовую печать с горлышка кувшина и, поколебавшись мгновение, спрятал ее в карман. Из кувшина столбом повалил дым. Он поднимался и заполнил море и небо, пока не соткался из него джинн. Почувствовав себя на воле, джинн ударил кувшин ногой, так что он отлетел далеко в море. Рыбак затрясся и побледнел: «Недобрый знак!»

– О джинн, – воскликнул он, – ты поклялся именем Всемогущего, что не обманешь меня. Не забудь, что сказал мудрец царю Юнану: пощади меня, и Аллах пощадит тебя тоже.

Джинн засмеялся:

– Возьми свою сеть и ступай за мной, друг мой!

И они поднялись на гору, и рыбак всю дорогу удивлялся тому, что шагает рядом с таким огромным великаном, на его глазах выбравшимся из кувшина. Они спустились в долину и остановились у озера – рыбак никогда его раньше не видел.

– Закинь свою сеть и посмотри, что будет, – сказал джинн.

Рыбак нехотя повиновался. Как он может обрести богатства, о которых даже и не мечтал, если будет, как прежде, просто ловить рыбу? Тут сеть вздрогнула, и рыбак стал тянуть тяжелый невод на берег. Джинн отстранил его и вытащил улов одним пальцем.

Рыбы оказались невиданными, разноцветными. Рыбак дивился их яркости и красоте, но все-таки сказал джинну:

– Никогда я раньше не видел я таких рыб, знаю, что на рынке они всех поразят, и, конечно, я их продам без труда. Но скажи мне, о джинн, как же я обрету богатство, о котором и не мечтал? Ведь ты обещал!

Джинн расхохотался:

– Посмотри на них, о рыбак. Ты продашь их за двойную, за тройную цену.

Не успел рыбак ничего возразить, как увидел, что рыбы застыли и затвердели, превратившись в сверкающие камни.

– Вот видишь, – сказал джинн, – твой улов – самоцветы со дна моря.

Да, это были рубины, изумруды, жемчуг, кораллы и другие драгоценные камни, каким рыбак и названий не знал.

– Эй, рыбак!

Рыбак смотрел на джинна раскрыв рот, не веря своим глазам.

– Что?

– Я буду скучать по тебе!

Джинн топнул ногой, земля разверзлась и поглотила его.

– Я тоже! – крикнул ему вслед рыбак. – Прощай!

Шахразада умолкла, и тут Дуньязада подала голос:

– Что за чудесный, что за необыкновенный рассказ, сестра моя!

– Правда? Однако куда ему до истории о том, что случилось однажды с братом рыбака носильщиком и тремя девушками.

– Так поведай нам об этом, сестра, ведь до зари еще далеко, – взволнованно попросила Дуньязада.

– Это история долгая, ее до рассвета никак не закончить. Ты же знаешь, великий царь дозволил мне жить лишь до первого луча солнца. Начать рассказ и не дожить до его окончания – все равно что заплыть с тобой на лодке в открытое море и оставить тебя там без весел. Но если царь пожелает послушать о брате рыбака носильщике и трех девушках, если он согласится отсрочить час моей смерти, я с великой радостью поведаю вам эту историю.

«Почему бы и нет? – подумал про себя царь Шахрияр. – Я умру от скуки, если так и буду лежать без сна в ожидании рассвета. Уж лучше послушаю новую сказку Шахразады, ведь она несравненная рассказчица. Похоже, я пристрастился к ее историям. Что ж, пусть поживет еще немного, чтобы я мог выслушать ее новый рассказ».

– Говори, Шахразада, – повелел он. – Расскажи мне о брате рыбака носильщике и трех девушках.

И Шахразада в ночной тиши начала свой рассказ…

Дошло до меня, о мудрый и счастливый государь, что рыбак стал столь известным ювелиром, что имя его было на устах каждого жителя Багдада. Его лавка была просторной, как сад, драгоценные камни и украшения – крупными, словно цветы и плоды. Но рыбак не забыл, кем он был прежде, и не отвернулся от своего прошлого. Напротив, он созвал всех своих братьев и родичей и пригласил их работать в его лавке. Все они согласились, кроме младшего брата, который был носильщиком: «Чтобы я да стал работать в ювелирной лавке? Сюда заходят лишь богачи и царедворцы, а они только и знают, что задирать нос, от них и улыбки никогда не дождешься! Разве смогу я прожить без шума и суеты базара?»

И случилось так, что как-то утром, когда носильщик остановился и облокотился на свою корзину, чтобы немного передохнуть, к нему подошла молодая женщина, одетая в парчу. Лицо ее было скрыто муслиновым покрывалом, но она приподняла его и сказала: «Бери, носильщик, свою корзину, и следуй за мной».