Михаил Веллер - А вот и завтра

Преступник «из чужих» всегда выступает как маркер чужой группы.

Это закон социальной психологии.

Ибо чужая группа прежде всего должна восприниматься как безопасная. Первое и главное социопсихологическое требование к неизвестному фактору – безопасность. Невредность. Совместимость без ущерба для тебя.

Игнорировать этот закон – означает переть тупо и нагло против природы и правды. А это добром никогда не кончается.

От любого чужого прежде всего требуется одно – чтобы мне от него не было опасно и плохо. Все остальное потом.

Необходимо понять еще одно:

Коллективная ответственность – это аспект групповой розни.

Это деление людей на группы и конфликтные отношения между этими группами. Не личностные – а именно по факту принадлежности к группе.

Тут уже пахнет армейскими подразделениями, преступными группировками и национальными землячествами. Но не будем торопиться и забегать.

Первое. Могут ли люди гордиться историей и успехами своего народа? Города? Страны? Открытиями своих ученых? Подвигами своих героев, павших в борьбе за свободу и независимость своей родины? А хоть и победой своей спортивной команды в футбольном матче против другого города?

Ага. Риторический вопрос. Я так и думал. Гордятся и могут. Даже и должны. Пушкиным и Толстым, а также победами 1812 года и 1945. Сам человек может быть глуп и в работе ничтожен, но к славе народа причастен!

А вот и стоп. К казням Ивана Грозного, расстрелам 37-го года, ГУЛАГу и оккупации Восточной Европы, к Голодомору – причастен? А вот уж нет! Я-то тут при чем? Я тогда и не жил даже.

Да? А в 1945 году ты жил? Наполеона лично гнал? «Войну и мир» не ты написал? Так а чего кричишь тогда?

Радио Попова – это ты, а расстрел 9 января – это не ты. Гагарина в космос ты, а танки в Прагу не ты. Эдакая избирательная причастность к деяниям своего народа и страны.

Ко всему хорошему – причастен, а ко всему плохому – нет. Или иначе сказать можно:

К чему хочу – причастен, к чему не хочу – нет.

Я сам решаю, к каким деяниям своего народа и страны я причастен, а к каким нет. То бишь причастность к действиям группы определяется моим хотением.

Или за меня это решают другие: общественное мнение и государственные институты. И решают они так:

Действия группы исторически делятся на:

– хорошие, похвальные, полезные – и к ним причастны все члены группы, даже индивидуально никак ни в чем не участвовавшие;

– и плохие, осуждаемые, вредные – и к ним причастны только те, кто лично принимал в них участие, что-то плохое делал, а вот все остальные ни к чему не причастны.

То есть:

Коллективная ответственность носит оценочно избирательный характер: ко всему хорошему причастны все члены самой широко определяемой группы – а ко всему плохому группа даже в узком понимании термина не причастна, виновны только конкретные лица. Причем! Вину этих конкретных лиц может установить только суд.

(Чтоб никто не перепутал – это я сейчас разворачиваю и анализирую логику политкорректности, формулирую господствующие сегодня в цивилизованном мире представления.)

…А как было раньше в истории? Раньше было плохо. В Ассирии мятежные народы «выдирали» – переселяли в новые и скверные чужие места целиком, тем лишая корней и ослабляя. Последним в XX веке так товарищ Сталин чеченцев переселял с гор за море в степь и пустыню. Или Тамерлан вырезал непокорный город целиком, с женщинами и детьми. Или, кстати, американская стратегическая авиация сносила города Третьего Рейха в мелкий щебень вместе с жителями – целью имели металлургический завод или оружейные мастерские, но с шестикилометровой высоты на пятисоткилометровой скорости точно ведь не попасть, особенно в темноте: сметали по площадям.

Коллективная ответственность ужасна. Но эффективна. Генерал Ермолов пообещал повесить всех стариков аула – ему вернули украденного майора и больше красть людей и требовать выкуп не пытались. Матросы убитого капитана Кука вытребовали у офицеров право мести – и прошли с ружьями побережье, оставив на месте трех деревень трупы и пепел, после чего туземцы вернули останки Кука и поклялись в мире.

А как сейчас? А сейчас даже пленных моджахедов содержат в Гуантанамо, стараясь установить степень личной вины, а правозащитники борются за их права. Мы цивилизованные люди и по факту принадлежности к банде на месте не расстреливаем, и вообще не расстреливаем.

А они? Они звери, режут головы людям по факту принадлежности к группе: христианам, американцам, белым.