Карен Уайт - Музыка ветра

Надо звонить в полицию. Сообщить им, что у нее имеется вещественное доказательство чего-то очень страшного, что случилось сегодняшней ночью в небе над Южной Каролиной. Вдруг кто-то из пассажиров выжил и сейчас занят поисками именно этого чемодана? А чемодан в это время преспокойно лежит себе на полу ее кухни. Однако… Эдит вдруг почувствовала некое внутреннее сопротивление. Она и сама не смогла бы объяснить себе, почему ей не хочется звонить в полицию и почему пока лучше все оставить как есть. Пожалуй, завеса таинственности вокруг всего случившегося даже слегка щекотала ей нервы. Она почувствовала, как в ней снова просыпается прежний бунтарский дух, который за годы замужества она научилась хорошо прятать от окружающих.

Эдит поджала губы и с самым решительным видом нажала на кнопку замка. А вдруг чемодан откроется? Вдруг защелка сработает сама собой? Но что, если замок повредился при падении чемодана и сейчас вообще не откроется? Вот тогда уж точно придется звонить в полицию.

Эдит услышала легкий шум из манежа и повернулась. СиДжей безмолвно наблюдал за матерью своими широко распахнутыми голубыми глазами.

– Мама?

Эдит ласково улыбнулась сынишке.

– Все хорошо, моя радость! Ложись опять на спинку и спи, ладно?

– Чемодан, – констатировал мальчонка после секундной паузы, засовывая себе в рот большой палец. Уж сколько раз ей доставалось за эту вредную, по мнению отца, привычку сынишки от Кэлхуна, который требовал, чтобы она отучила ребенка сосать собственный палец.

– Да, мой дорогой. Это чемодан. А сейчас ложись и спи.

Но мальчик остался стоять, продолжая внимательно наблюдать за тем, что она делает. Что ж, своим упрямством СиДжей пошел в нее, и Эдит совсем не хотелось душить в своем ребенке этот бунтарский дух.

– Хорошо! Можешь посмотреть за тем, чем я тут занимаюсь, какое-то время. Если хочешь… Я отлучусь на минутку, ладно?

Эдит поцеловала сынишку в покрытый испариной лоб и, выбежав из кухни, заторопилась к парадной двери. Осторожно приоткрыла ее и выглянула на улицу. Больше всего на свете она боялась неожиданного возвращения мужа. Даже толпа разгневанных людей, устремившихся на поиски блуждающего невесть где чемодана и марширующих к ее дому, напугала бы гораздо меньше. Запах гари и дыма ударил в нос. Шум тоже стал еще сильнее. Небо озарялось зловещим оранжевым светом, выхватывающим из темноты поля за рекой, засеянные окрой, и арбузные бахчи. Сирены продолжали выть на все голоса, буквально раздирая на части ночную темень.

Эдит снова нырнула в дом, закрыла за собой дверь и заперла ее на ключ. И поспешила на кухню, где ее поджидал найденный чемодан. Бросив мимолетный взгляд на СиДжея, который продолжал сосредоточенно обсасывать свой палец, внимательно разглядывая все вокруг отцовскими глазами, Эдит взялась за чемодан и потрогала рукой бирку, пытаясь прочитать фамилию пассажира и его адрес. Но влага уже успела проникнуть внутрь пластиковой обертки, предохраняющей целостность бумажной бирки. В результате чернила расплылись и буквы стали почти нечитаемыми. Во всяком случае, адрес ей так и не удалось разобрать. С большим трудом она прочитала только имя: Генри П. Холден. Внимательно оглядев ручку чемодана, она увидела на ней монограмму, выбитую крупными золотыми буквами: ГПХ. Эдит попыталась представить себе облик потенциального владельца чемодана: мужчина средних лет, в темном костюме и шляпе, летел куда-то по делам. Женат. Дома его наверняка дожидаются жена и ребенок. Она вдруг подумала о том, каково это узнать, что твой муж погиб в авиакатастрофе. Интересно, кто сообщит близким о его гибели? Но вдруг он остался в живых? А можно ли вообще уцелеть, свалившись с неба на землю?

Она машинально нажала на кнопку замка, и он тут же сработал и открылся. Хороший знак, подумала Эдит и принялась открывать боковые замки. Один тоже открылся с первого раза, с другим, тем, что находился рядом с искореженным углом чемодана, пришлось повозиться, покрутить его в разные стороны. Но наконец и с этим замком было покончено.

Эдит водрузила чемодан на кухонный стол и распахнула крышку, потом отстегнула разделительные прокладки и сдвинула их в сторону. Чемодан был набит до отказа. Аккуратные стопки белых накрахмаленных и наутюженных мужских сорочек к вечерним костюмам, несколько пар брюк, стопка таких же белоснежных маек, еще одна стопка батистовых носовых платков, несколько шляп-котелков. Вещи были упакованы так плотно, что даже при падении чемодана с высоты ничто не смялось и не выпало со своего места.