Моника Хессе - Девушка в голубом пальто

Или не забыла? Дорогая Элизабет, я думаю об этом с той самой минуты, как поняла, что наделала. Забыла ли я на самом деле, что он вступил в НСД? Или что-то во мне помнило и знало, что делало? Я попытаюсь исправить свою ошибку. Попытаюсь все уладить, если смогу. Прости меня. Прости меня. Прости меня.

– Она выдала вас, – говорю я. – Это из-за нее нацисты нагрянули в ваше тайное убежище.

Мириам поворачивается ко мне.

– Разве вы не понимаете? Она пожалела об этом, как только осознала, что произошло. Вот почему она оказалась ночью на улице. Она хотела предупредить нас и надеялась, что мы успеем убежать.

– Но было слишком поздно.

Глаза Мириам затуманиваются слезами. Мне трудно вообразить эту ночь. Две лучшие подруги встречаются на улице, чтобы сказать столько всего сразу: я выдала тебя, я люблю тебя, я хочу тебя спасти, прости меня. По всей Европе умирают сотни тысяч людей. А здесь, в моем родном городе, нацисты убили всю семью из-за цепочки событий, которая началась с любви, ревности и обмолвки.

– Вы ненавидите ее?

Мириам смотрит на свои сложенные руки.

– Ненавидела. Никого на свете я так не ненавидела. Но она же не знала . Мне нужно верить в это сейчас. Я думаю, она рассказывала дяде обо мне, не сознавая, что может случиться. Она не хотела этого. – Мириам поднимает на меня глаза. – Вы верите, что это так?

– Я верю – если верите вы.

Не знаю, почему для Мириам так важно, чтобы я была хорошего мнения об Амалии. Ведь она совсем не знает меня.

И вдруг меня осеняет. Для меня это тоже было бы важно, если бы касалось моих друзей. Всех нас – Баса, Элсбет, Олли. Важно, чтобы кто-то нас понял. Мы измучены и вовсе не безупречны, но делаем в этой войне все, что можем. На нас навалилось что-то огромное и чудовищное. И мы тоже не знали всего , как Амалия, и не хотели трагедии . Тут нет нашей вины.

Мириам подходит к кровати и садится. Я присаживаюсь рядом. Ни одна из нас не произносит ни слова. Мы просто смотрим в окно, за которым волны бьются о берег с заграждениями.

В конце концов я решила не ночевать в гостинице тетушки Амалии. Мириам недостаточно хорошо знает меня, так что мне вряд ли удастся ее утешить. Я говорю ей, что возвращаюсь в Амстердам. И что у нее есть там дом: она может жить у фру Янссен, если захочет. Но, пожалуй, лучше оставаться здесь, пока не кончится война. В безлюдной гостинице с правильными документами безопаснее, чем в Амстердаме.

Я направляюсь к железнодорожной станции. Там я извожу кассира в билетной кассе до тех пор, пока он не продает мне билет на следующий поезд до Амстердама. Рядом со мной в вагоне сидит какая-то женщина. Она шепчет, что битва при Сталинграде закончена и нацисты проиграли. Это их первое официальное поражение в этой войне.

– Слава богу! – восклицаю я.

Однако я тотчас же спохватываюсь. А что, если она коллаборационистка? Тогда мне следовало ответить неопределенно или выразить отчаяние. Но нет, она явно не сторонница нацистского режима. Она украдкой жмет мне руку, разделяя радость. А потом мы умолкаем. Потому что неизвестно, кто нас подслушивает. Мы молчим всю дорогу. Я ощущаю сильную усталость. Итак, все загадки решены. Может быть, делая хорошие поступки во искупление плохих, нельзя ожидать, что уцелеешь.

Когда я вернусь домой, мама с папой спросят, где я была. Я пойду обедать с Олли, Виллемом и Санне. А когда смогу, навещу Мину. Иногда у меня все еще будет болеть сердце. Возможно, довольно часто. Наверное, можно исцелиться, даже если не уцелел.

Я нашла девушку – но не ту, которую разыскивала. Я рассталась с подругой, по которой тоскую каждый день. Я вернусь на работу. Мне станет лучше, но не сразу. Я отыщу все спрятанные вещи и раскрою все тайны.

Как я впервые поняла, что люблю Баса.

Ему было шестнадцать, мне пятнадцать. Это случилось не в тот день, когда мы слушали радио в его доме. Тогда он понял, что любит меня. А я поняла неделей раньше. Это произошло на школьном дворе. Кто-то сказал, что предпочитает сначала прочесть последние страницы книги, чтобы убедиться, что все кончилось хорошо. Бас заметил, что ничего глупее не слышал. Он велел дать ему книгу, о которой шла речь. Затем открыл ее на последней странице, взял ручку и начал что-то писать. Я думала, он напишет: Все кончилось хорошо. Но когда Бас вернул книгу, оказалось, что он написал: Всех изувечил медведь, это очень печально, пошли есть мороженое.

Бас поднял меня за руку со скамейки и сказал: