Марио Варгас Льоса - Капитан Панталеон и Рота Добрых услуг

— Прямо сейчас. — Капитан Пантоха обнимает Мендосу, капитан Пантоха в два скачка подымается на «Еву», запирается в каюте, бросается на койку. — В ушко, в шейку, в грудку. Царапни, скорее, ущипни, как я люблю, укуси.

— Ой, Панта, какой ты зануда. — Бразильянка упирается, Бразильянка топает ножкой, опускает занавеску, вздыхает, уставившись в потолок, со злостью швыряет одежду на пол. — Не видишь, я устала после работы? А потом еще сцену ревности устроишь, я тебя знаю.

— Молчок, молчок, закрой клювик, повыше, повыше, знаешь, куда. — Панта сжимается, Панта распластывается, переворачивается, стонет. — Вот так, ох, хорошо.

— Я должна сказать тебе одну вещь, Панта. — Бразильянка лезет на койку, Бразильянка сворачивается в клубочек, выпрямляется, прижимается, отстраняется. — Не хочу я больше терять из-за тебя деньги, из-за твоей прихоти ограничивать себя десятью услугами.

— Пффф. — Панта потеет, Панта хватает воздух ртом. — Хоть бы в такой момент помолчала.

— Из-за тебя я теряю в заработке, а мне надо и о себе позаботиться. — Бразильянка отстраняется, Бразильянка моется, одевается, открывает иллюминатор, высовывается, вдыхает чистый воздух. — Все, что тебе так нравится, с годами уходит. А что потом? У всех сегодня по двадцать, в два раза больше, чем у меня.

— Черт подери, будто эта Рота уже не обходится нам дорого. — Полковник Лопес Лопес получает телеграмму, полковник Лопес Лопес читает ее, размахивает ею в воздухе. — Знаете, чего теперь хочет Пантоха, мой генерал? Хочет, чтобы изучили возможность, как оградить от риска оперативные группы. Они, видите ли, боятся фанатиков.

— Но ты получаешь двойной процент по сравнению с ними, это покрывает разницу, я тебя опробовал и оценил по высшей ставке. — Панталеон Пантоха выходит на палубу, Панталеон Пантоха видит Вируку и Сандру, накладывающих крем на лицо, Чупито, спящего в качалке. — Как я устал, даже перебои в сердце. Ты что, потеряла диаграмму, которую я тебе вычертил? Забыла, что, кроме всего прочего, я каждый месяц отдаю тебе пятнадцать процентов своего оклада?

— Это я все знаю, Панта. — Бразильянка опирается о борт, Бразильянка разглядывает деревья на берегу, мутную воду, пенный хвост за кормой, розовеющие облака. — Только оклад твой слова доброго не стоит. Не сердись, я правду говорю. И потом, из-за твоих заскоков все меня ненавидят. У меня даже подруг нет. Чучупе и та, стоит тебе отвернуться, обзывает меня привилегированной.

— Ты — великий позор всей моей жизни. — Сеньор Пантоха расхаживает по палубе, сеньор Пантоха спрашивает: «Засветло приедем в Икитос?» — слышит, как унтер-офицер Родригес отвечает: «Конечно». — Не ной, ты не права. Это мне надо жаловаться. По твоей вине я нарушил принцип, который уважал всегда, с тех пор как стал жить своим умом.

— Ну вот. Начал. — Бразильянка улыбается Лохмушке, которая слушает радио под навесом на корме, Бразильянка улыбается матросу, который убирает концы.

— Почему ты вместо рассуждений о принципах не хочешь откровенно признаться, что просто-напросто ревнуешь к тем десяти солдатикам из Лагунаса.

— Думаешь, их стало меньше? Ничего подобного, Тигр, они разрастаются, как лесной пожар. — Генерал Скавино переодевается в штатское, генерал Скавино снует в толпе, слышит запах лука и ладана, видит сыплющие искрами лампады, вдыхает тяжелый воздух подношений. — Ты не представляешь, что было в годовщину младенца-мученика. Я такой процессии никогда в Икитосе не видел. Все берега Моронакочи были усыпаны людьми, лагуна битком набита лодками, барками — яблоку негде упасть.

— Я никогда не пренебрегал своим долгом, будь я проклят. — Панталеон Пантоха говорит «привет» Печуге и Рите, которые на солнышке играют в карты, Панталеон Пантоха устраивается на спасательном круге, смотрит на заходящее солнце. — Я всегда был прямым, справедливым человеком. Пока тебя не было, даже этот разлагающий климат не мог разрушить моих принципов.

— Если ты оскорбляешь меня из-за несчастных десяти солдатиков, я готова терпеть. — Бразильянка смотрит на часы, Бразильянка строит гримаску, говорит: — Ну вот, завелся, опять за свое. Но если ты будешь разглагольствовать о своих принципах, катись к такой-то матери, а я пойду в каюту отдохну.

— Ты и эта работа меня погубили. — Панталеон Пантоха меняется в лице, Панталеон Пантоха не отвечает на приветствие матроса, беседующего с Пичусой, косится на реку, заводит глаза к темнеющему небу. — Если бы не вы, я не потерял бы своей жены, своей дочурки.