Александра Миронова - Я вернусь

Валеры дома не оказалось, и Нина даже выдохнула, трусливо смалодушничав. Пошла в душ и долго стояла под струями горячей воды, пытаясь смыть невидимую грязь. Все эти женщины, выходящие замуж по расчету или продающие свое тело, – как они вообще живут? Как смотрят на себя в зеркало? Не гнетет ли их мысль о том, что они продают себя, как товар? Возможно, у них всех есть веские аргументы. Возможно, они просто жертвуют собой ради высокой цели?

Ум зацепился за спасительное слово «жертвовать». Да, пожалуй, она не станет рассматривать замужество как продажу себя, будет считать это жертвой.

Безусловно, она сделает все возможное, чтобы наладить совместную жизнь с Дугласом. Постарается стать ему другом и опорой. Возможно, он откроет для нее новый мир, в котором она сумеет отыскать свое место. Брак с иностранцем – это как дверь в пещеру Али-Бабы. Или крышка ящика Пандоры.

Нина услышала настойчивый звонок в дверь и быстро выключила воду. Наскоро вытеревшись, она накинула халат и вышла в прихожую. Раньше в их доме было много гостей, но со временем все они куда-то пропали. Заглядывала лишь Светка, да изредка приходили ученики, которых она подтягивала по русскому языку. Кстати, возможно, ей тоже стоит нанять себе репетитора, чтобы вспомнить английский? Ее скудный школьный запас давно улетучился, но она была полна решимости подучить хотя бы основные фразы перед тем, как отправляться в другую страну.

Звонок снова залился как сумасшедший, кто-то давил и давил кнопку, словно стремясь сквозь тонкое отверстие впустить в дом беду. Нина посмотрела в глазок – Валера. Не успела повернуть ключ, как сын потянул ручку на себя, ввалился в прихожую и запер за собой дверь на все замки.

– Валерочка, что случилось? – Все мысли о замужестве моментально улетучились.

В таких вещах она никогда не ошибалась – сын попал в беду. Она это чувствовала, считывала по мимолетному взгляду, повороту головы, изменившемуся голосу. Жуткая банальность – «сердце подсказало», но в ее случае это было именно так.

– Если меня будут спрашивать – меня нет, – пробурчал Валера и принялся развязывать шнурки.

– Что случилось? – тихо повторила Нина.

Сбросив куртку прямо на пол, Валера распрямился и пристально посмотрел на мать. Он напоминал молодого волчонка. Темные волосы и светлые, песочного цвета, глаза. Из него вырастет необычайно красивый мужчина. Валера взял лучшие черты обоих родителей. Поджарую и спортивную фигуру матери, четкий подбородок, высокие скулы и светлые глаза отца.

Раньше Нина боялась, что у сына возникнут проблемы с женщинами и ему будет сложно сделать жизненный выбор – слишком много соблазнов поджидает красивого мужчину. Сейчас эти тревоги ее лишь смешили. Да пусть крутит романы, влюбляется, расходится, женится, разводится, рожает детей – она всех воспитает. Лишь бы был жив!

– Есть че поесть? – вдруг спросил Валера, и Нина автоматически поправила:

– Не «че», а «что».

– Ма, не занудствуй, жрать хочу, есть че?

– Не «жрать», а «есть», – выдыхая, Нина направилась на маниакально вылизанную крошечную кухню, где кроме мойки и небольшого кухонного гарнитура уместился миниатюрный столик и два стула.

В эту квартиру они переехали после смерти Сережи. Продали трешку в почти центральном районе, потому что Нина не могла жить там, где все напоминало о потерянном счастье. К тому же за то короткое время, что врачи пытались спасти мужу жизнь, она влезла в долги – лекарства и пребывание в больнице обошлись в астрономическую сумму. А отдать их с учительской зарплаты и не умереть с голоду было невозможно.

Пять лет в небольшой двушке с крошечным столиком на двоих.

– Будешь яичницу? – поинтересовалась Нина, начиная хлопотать на кухне – достала сковородку, включила газ и открыла холодильник.

– Че угодно, – Валера плюхнулся на стул и выдохнул.

– Ты мне скажешь, что случилось? – снова осторожно поинтересовалась Нина, кидая небольшой кусочек масла и разбивая одно за другим три яйца. Уменьшила огонь и прикрыла сковородку крышкой. Валера, как и отец, любил запеченную глазунью.

– Ничего, придурки какие-то в подворотне прицепились, – легкомысленно отмахнулся сын, открывая сахарницу и выуживая из нее кусок рафинада. Нина бросила на него неодобрительный взгляд, а сердце забилось сильнее – вот ее шанс сказать!

– Знаешь, Валера, меня вообще пугает, как изменился наш город в последнее время, – мягко начала она, выкладывая яичницу на тарелку и ставя ее перед сыном.