Виктор Колюжняк - Эль Пунто

«В офисе я не хочу быть. Да и убирать потом кому-то придётся. Вдруг сломают ещё что-то. Ресторан? Больно жирно, пожалуй. И слишком чопорно. Подходит разве что для мадам Вельгорской и Натальи Борисовны. Не сомневаюсь, что они предложили. Пожалуй, остаётся только клуб. Название, конечно, ужасное – «Штаны». Но что поделаешь. А уж если Евгения так сильно хочет корпоратив, что рассказывает об этом всем подряд, то пусть она и занимается его организацией. Не Кристине же, в самом деле, на это тратить время? Отправив ответ – «Клуб. Организуй всё и согласуй расходы с бухгалтерией», – Кристина встала из-за стола. Как только удалось решить вопрос, настроение резко улучшилось. Подойдя к окну, она посмотрела на улицу.

Декабрь и в самом деле выдался необычайно тёплый. Говорят, уже лет сто подобного не было. После такого декабря, по народным поверьям, стоило ожидать сурового февраля и снежного марта, но Кристину это не страшило.

К тому времени Эль Пунто будет построен.

Прошло всего два дня, а настроение, поднявшись на пик, упало в пропасть. Перед Кристиной сидел снабженец Владимир, старавшийся вести себя тихо-тихо. Он даже сидел на самом краешке стула, а ноги повернул в сторону выхода. Чтобы, значит, сбежать при первой же возможности.

Однако рассчитывать на снисхождение ему не приходилось. Уже прошло пять минут, с тех пор как он здесь находился, а ожидаемый разнос ещё не начался. И гусарское настроение снабженца – «Да чё она? Подумаешь!» – сходило на нет.

– Ты чего устроил? – спросила Кристина. – Ты зачем это заказал? Тебе кто сказал?

– Лидия Анатольевна! – ответ выскочил мигом. Сразу видно, человек долго и старательно готовился к тому, чтобы спихнуть ответственность.

– А ты не мог сказать Лидии Анатольевне, что это нам не надо? Что требуется другое?

– Не мог. Я же не знал.

– Я тебе вчера… ох… ладно.

Кристина закрыла глаза. Бесполезно с ним разговаривать. Бесперспективно. Ну почему некоторые люди такие тупые? Почему они проявляют самостоятельность там, где не надо, и задают по тысяче вопросов в тех случаях, когда всё просто. Почему не могут признать, что ошиблись, предпочитая придумывать отговорки? Почему не могут запомнить простейших указаний?..

«Эти вопросы задаёт себе каждый руководитель рано или поздно, – хмыкнул внутренний голос. – И почти никто не находит ответа. Потому что не там ищут».

Ещё в меньшей степени, чем разбираться с Владимиром, Кристине нравилось выслушивать нотации от внутреннего голоса. В последнее время он совсем распоясался и лез, куда не просят. Его бы тоже не мешало приручить, но это ещё проблематичней, чем с Владимиром.

«Не ешь меня, я тебе пригожусь», – продолжал внутренний голос свою песню.

«Ну, пригодись».

«Так позволь».

Кристина успела только мысленно подумать о том, что дозволяет, как кто-то другой – внутренний голос?! – воспользовался её телом.

– Сейчас вылетит птичка, – сказал голос, который перестал быть внутренним. У него был волшебный тембр. Вкрадчивый и нежный.

Владимир округлил глаза, пробормотал: «О!» – и улыбнулся.

Прошло несколько секунд. Кристину начала бить дрожь от этого незнакомого до сих пор выражения лица снабженца. Видно было, что ему тяжело так долго держать улыбку, но он старательно продолжал растягивать губы. И более не двигался.

– Мне кажется, у этого парня всё несколько размыто. Нужно его подстроить.

Кристина не сразу поняла, что в этот раз говорили для неё. Именно ей предлагали подстроить. Но что?

Пока она размышляла, руки сами собой взяли фотоаппарат. Тот самый рабочий «Кэнон», который Кристина никому не отдала, а перевезла вместе с остальными вещами в новый кабинет. Стоило заглянуть в объектив, как она поняла, о чём речь.

Владимир оказался не в фокусе. Не целиком, а до пояса. Особенно размытой выходила голова. Она превратилась в разнородное пятно, за которым смутно угадывались черты лица снабженца. Возможно, Роршах мог бы это использовать, но для работы такое не годилось.

О, нет-нет-нет.

Кристина принялась подстраивать объектив, стремясь вернуть Владимиру резкость. Однако едва что-то начинало проявляться, как остальное уходило в туман. Она потратила минут пять, прежде чем убедилась в невозможности выставить фокус целиком. Что-то всё равно оставалось размытым.

И хотя Кристина упиралась локтями в стол, руки уже дрожали от напряжения.

«Давно не брала в руки камеру», – мелькнула мысль и пропала. Ей на смену пришёл вездесущий внутренний голос.