Натан Темень - Место, где земля закругляется [СИ]

Почему бы не попробовать создать условия, схожие с ударом молнии... а что такое молния? Электрический разряд, дикий, неуправляемый, но ничего загадочного в нём нет. И если создать условия, сходные с этим ударом, можно надеяться, что его отпустит и на этот раз, только с меньшими потерями. И ему не придётся валяться несколько часов, как дохлая рыба, на палубе.

Дальше. Как на судне, которое не оснащено современным оборудованием, и вообще будто выплыло из фильма про пиратов, можно сделать что-то подходящее для эксперимента? Подожди, приятель, не паникуй. Даже в таких условиях можно что-нибудь придумать.

Игорь зажмурился, вспоминая уроки физики, опыты с электричеством и всякое баловство в лаборатории, где они с приятелем-лаборантом проводили немало часов, копаясь в проводах и детальках. Тогда он был юн, весел и интересовался всем на свете. Жизнь протрезвила его и убавила щенячьего веселья, но память так легко не уходит. А он-то уже думал, что всё забыл.

Из того, что приходило в голову, самой удачной мыслью показалось соорудить вольтов столб. Это вполне доступно, и материалы найдутся даже здесь. Итак...

Игорь взглянул на свою команду. Они уже немного успокоились и порывались ему что-то сказать.

- Человек... Роберт, - подала голос майита. - Ты хотел найти карты? Я знаю, где они.

Только это известие могло отвлечь Игоря от мыслей о будущем эксперименте со штурвалом.

- Где?

Майита поднялась с лавки и изящной походкой прошла по трюму мимо Игоря, к противоположной переборке, скрытой густой тенью. Он невольно повернулся ей вслед, глядя, как покачиваются узкие бёдра. Девушка успела накинуть на себя нечто вроде набедренной повязки, больше похожей на драные шорты, и прикрыла маленькую грудь куском ткани, которого хватило бы разве что на бандану.

Хотя бы сейчас не было видно этого её хвоста, от которого Игоря бросало в дрожь. Теперь она выглядела почти как обычная девчонка.

Майита прошла к переборке и указала пальцем. Там оказалась дверь, которую прикрывал свисающий сверху коврик - линялая тряпка, видимо, приспособленная в качестве занавески.

За дверью оказалась капитанская каюта - крошечная, вонючая, захламлённая всякой всячиной. Над откидным столиком, на котором не было ничего интересного, обычный хлам, висела полка, где в ячейках торчало несколько небрежно свёрнутых пергаментных свитков. Отдельно стояла книга, явно видавшая лучшие времена.

Но самое главное было не здесь. Карта не лежала на полке и не хранилась в каком-нибудь хитром сейфе. Она всё время была на виду - нарисованная во всю стену капитанской каюты.

Игорь уставился на карту. Изображение занимало всю поверхность переборки. Это был старательно выписанный красками мир - с контурами побережий, островерхими горными пиками и нитками рек. Центральную (и основную) часть карты занимало море.

Море своими очертаниями походило на лежащую на боку фасолину. С одной стороны фасолина пустила короткий отросток, с другой - пучок извилистых корней. Вокруг её вытянутого изогнутого тела мельтешили всякие линии и точки. Линии, должно быть, означали дороги, они были выведены коричневой краской и тянулись вдоль боков фасолины, то приближаясь, то удаляясь от них.

Кружки с надписями означали города. Их оказалось не так уж много. Несколько кружков примерно одинакового размера жались вдоль побережья. Ещё несколько городков поменьше были разбросаны на некотором отдалении от более крупных - как крошки, рассыпавшиеся поблизости от основного куска.

От каждого значимого кружка у побережья отходили линии дорог. Дороги расходились веером, прихотливо изгибались, делали неожиданные повороты, но все потом неизбежно сходились в следующем городе-кружке, и так вдоль всего побережья. Пунктирными линиями обозначены были границы. Должно быть, это были границы - они проходили независимо от складок рельефа, и делили куски земли на почти равные части, с большим городом-кружком внутри. В паре мест границы проходили по краю горной гряды, величественно пересекавшей побережье. На картинке это выглядело как хребет громадного динозавра, который разлёгся поперёк моря. Так, что хвост его торчал с одной стороны лужи-фасолины, а голова - с другой.

На полотнище моря, закрашенном выцветшей бирюзовой краской, были нарисованы острые бугорки волн, из которых кое-где торчали спины неведомых чудищ с зазубренными хребтами. Возле побережья по глади моря дули ветра - росчерки стремительных линий с облачками впереди. Их выдували, напрягая круглые щёки, головы чертенят - чёрных, с рожками и козлиными бородками. Очевидно, это была карта ветров, актуальная для каботажного плавания.