Джерри Спинелли - Stargirl. Звездная девочка

Что же касается Уэйна Парра, то это был ее бойфренд. В том, что касается голоса, он был ее противоположностью: свой он демонстрировал редко. Это и не требовалось. Ему было достаточно просто присутствовать. И это было его главное занятие: присутствовать. По всем стандартам и по всеобщему признанию – со стороны как девочек, так и парней, он выглядел шикарно.

Но было в нем кое-что еще, хотя некоторые сказали бы, что ему кое-чего не хватало…

Если говорить о достижениях, то Уэйн Парр был никем. Он не играл ни в какой спортивной команде, не участвовал ни в каких клубах, не удостаивался наград и даже никогда не получал отличных оценок. Его никуда не выбирали, ни за что не хвалили, и все же – хотя я осознал это лишь несколько лет спустя – он был ведущим нашего ежедневного парада.

Мы, конечно, не просыпались с мыслью «В чем Уэйн Парр придет сегодня?» или «Как сегодня будет себя вести Уэйн Парр?». По крайней мере, не думали об этом специально. Но на подсознательном уровне именно такие вопросы бродили у нас в головах. Уэйн Парр не ходил на футбольные или баскетбольные матчи, и мы, в массе своей, тоже особенно не интересовались ими. Уэйн Парр не задавал вопросов на уроках, не посещал дополнительных занятий или собраний, ну и мы тоже ничего этого не делали. Уэйну Парру по большому счету было на все наплевать. Ну и нам тоже.

Парр ли создал нас, или просто он был нашим отражением? Я не знал. Я чувствовал только, что если бы со всех учеников можно было слой за слоем соскрести все внешнее, то внутри обнаружился бы не «школьный дух», а Уэйн Парр. Вот почему в нашем десятом классе я пригласил Уэйна Парра на «Будет жарко». Кевин этому удивился.

– Почему его? – спросил он. – Что он вообще такого сделал?

Что мне было ответить? Что Парр достоин принять участие в шоу, именно потому что он ничего не сделал, потому что он превосходно справлялся со своей задачей – ничего не делать? Я просто пожал плечами.

Кульминацией шоу стал момент, когда Кевин спросил Парра, кто его герой, его ролевая модель. Это был один из стандартных вопросов Кевина.

– Джей Кью, – ответил Парр.

Стоя за пультом, я еще раз проверил, правильно ли настроен звук.

– Джей Кью? – непонимающе повторил Кевин. – «Джентльменз Куотерли»? Журнал?

Парр даже не взглянул на Кевина. Он смотрел прямо в камеру. Самодовольно кивнув, он продолжил говорить о том, что хочет стать мужской моделью и что его главная цель – попасть на обложку «Джей Кью». И он тут же принял типичную для модели позу и продемонстрировал свое лицо: квадратная челюсть, угловатые скулы, идеальные зубы и волосы.

Это происходило ближе к концу, как я сказал, нашего десятого класса. Тогда я думал, что Уэйн Парр будет безраздельно считаться нашим ведущим. Я и не подозревал, что вскоре ему бросит вызов какая-то конопатая девчонка, бывшая до этого на домашнем обучении.

В пятницу вечером мне позвонил Кевин – прямо с футбольного матча:

– Приезжай быстрее! Бросай все, чем занят, и руки в ноги!

Кевин был одним из тех немногих, кто еще ходил смотреть на игры. Руководство школы грозилось распустить футбольную команду из-за низкой посещаемости. Оно утверждало, что средств, полученных за проданные билеты, едва хватало на оплату счетов за электричество.

Но Кевин буквально кричал в трубку. Я запрыгнул в наш семейный пикап и погнал к стадиону.

Выскочив из машины, я увидел Кевина, который стоял у входа и размахивал руками:

– Быстрее!

Я сунул два доллара в окошечко кассы, и мы помчались к полю.

– Лучше посмотреть оттуда, – сказал Кевин, показывая на трибуны.

Был как раз перерыв между таймами, и на поле вышел марширующий оркестр – все четырнадцать человек. Среди учеников он прослыл как «Самый маленький в мире стоячий оркестр». Их было мало, чтобы изображать какие-нибудь буквы или фигуры – хватило бы разве что на заглавную букву I, – поэтому они не особенно маршировали, а в основном стояли. В два ряда по семь человек плюс дирижер. Никаких мажореток. Никаких знаменщиков. Никаких девушек с флагами или винтовками.

За исключением этого вечера. На этот раз вместе с ними на поле вышла Старгерл Карауэй. Пока они играли, не двигаясь с места, она гордо расхаживала босиком по газону в своем длинном лимонно-желтом платье. Туда-сюда, от одних ворот к другим. Она то начинала кружить, словно пыльный смерч, то маршировала, высоко поднимая ноги, словно деревянный солдатик. Играла на воображаемой флейте. Высоко подпрыгивала и била пяткой о пятку в воздухе. Кое-кто на трибунах свистел. Остальные зрители – их было ненамного больше оркестрантов – сидели молча, с выражением изумления на лице.