Елена Блонди - Дискотека. Книга 2 [СИ]

Ленка вздохнула и подняла было руки — застегнуть рубашку. Но лицо мерзкой тетки было полно такой ненависти, что она передумала.

— Вам чего, Инесса Михална? — спросила ласково, поправляя волосы.

— Рас… рас…пустила тут! — задохнулась Кочерга, бесцельно водя по бокам короткими ручками и сжимая корявые кулачки, — как… как… девка какая…

— Начнется урок, я застегнусь, — безмятежно ответила Ленка, а внутри уже все привычно мелко тряслось, — и галстук надену, и булавочкой пришпилю. Вопросы есть?

— Тебе! — заорала Кочерга, — тебе вот! Экзамены! Выпускной! А ты, у-у-у, вырядилась, и патлы твои!

Звонок на полминуты заглушил вопли. Ленка молча смотрела на багровое лицо и открытый рот. Удивительное, конечно, дело. Когда она пришла в школу после каникул, то на каждом уроке, от каждого учителя выслушала всякое. И все про бедную свою башку нового цвета. На первых двух уроках ей еще хотелось встать и крикнуть в ответ, эй, очнитесь, я ведь все та же Лена Каткова, и под этими белыми волосами те же мои мозги, нормальные, между прочим, мозги, которые вашу школьную программу вполсилы щелкают. А дальше уже и не хотелось. Было в Ленке с самого сопливого детства тяжелое такое упрямство, из-за которого мама в ошеломлении качала головой и разводила руками, после бесполезных попыток Ленку наказать.

— Да что ж ты за чучмек такой! — орала мама, хватаясь за темные пряди и качая головой, — нож дать, так и зарежешься, небось?

— Нет, — мрачно отвечала Ленка, — в окно выпрыгну.

Так это говорила, что мама верила и уходила, треснув дверью.

Учителя этого не знали, так что попытки надавить, нажать и заставить продолжались до сих пор, и как всегда, ничем хорошим не кончались.

— Вы все? — спросила она, когда звонок замолчал, и следом замолчала Кочерга, набирая воздуха для нового вопля, — я пойду, у нас урок.

Застегнула рубашку, подтянула черный галстучек и вошла, сильно хлопнув дверью. Быстро прошла к столу, на котором уже лежали приготовленные автоматы, бросила на пол дипломат. Взяла один, щелкнула затвором, готовясь разбирать на время.

— Ахтунг, — негромко сказал Саня Андросов, держа другой автомат. И подмигнул.

Ленка не выдержала и засмеялась. Военрук, согнув большую руку в испачканном мелом рукаве кителя, уставился на часы, дал отмашку другой рукой. И Ленка защелкала деталями, особо не торопясь, Саньку никто все равно обогнать не мог.

Следующим уроком была литература, и Элина снова, а Ленка подивилась, и не надоест же ей, взрослой и неглупой вроде тетке, выразительно закатила глаза, оглядывая копну золотисто-белых волос.

— Ах, Каткова Елена… Ты бы хоть косы, что ли, заплела. Для приличия.

— А что, так неприлично? Мне одной заплести, или пусть (Ленка оглянулась на девочек) все остальные тоже заплетут?

— У остальных на головах нет такого безобразия, Каткова.

— Могу принести детские фотографии, Элина Давыдовна, — предложила Ленка, раскрывая тетрадь и укладывая на парту учебник, — у меня там волосы точно такого же цвета. И как меня только в детсаду терпели.

— Дневник, — металлическим голосом сказала Элина, — двойка за поведение на уроке.

Ленка пожала плечами и встала, подошла к учительскому столу, кладя на него раскрытый дневник. Элина покусала тонкие, ярко накрашенные губы. Положила руку на желтоватые страницы. И злым ясным, наигранно утомленным голосом спросила, выводя жирную двойку, такого же цвета, как помада:

— У тебя что, Кат-ко-ва, месячные в полном разгаре?

Класс за Ленкиной спиной грохнул, веселясь. Ничего не видя, она дернула дневник из-под руки, вернулась, подхватывая учебник, подняла дипломат и еле успела прижать замок, с ужасом представив, как он раскроется, выбрасывая на пол книжки и тетради, и ей придется на корточках все собирать. Но обошлось, и, прижимая его к себе, быстро вышла, застучала каблуками по коридору к лестнице. В зеркале мелькнуло кривое лицо с темными глазами, пролетели волосы и воротничок рубашки.

— Эй, Каток! Ленка!

Санька Андросов догнал, тяжело и быстро топая, пошел рядом по ступеням, толкая ее плечом.

— Ты ебнулась, да? Чего с тобой блин? Они же тебя в жопу загонят теперь, тоже мне ленин на броневике.

— А пусть, — сказала Ленка, стуча каблуками, — брошу на хуй.

— Ого, — Санька коротко хохотнул, — наша Каток матом ругается. Довели до ручки. Короче, ты это. Не припухай. Скажу Олеське, она отмажет, наврет, медпункт закрыт, а у тебя пузо прихватило. Поняла? Если что, завтра так и говори. Пирожков несвежих обожралась. Тебя простят, ты ж отличница.