Елена Блонди - Дзига [СИ]

— В магазин? — Дзига вскинул на плечо рюкзак, потянул из рук Лары другой.

Девочка рюкзак отдавать не стала, влезла в лямки, поправила, выжидательно глядя — на Лету, не на мальчишку. А тот выудил из глубокого кармана мобильник, сунул обратно, быстро и недовольно оглядываясь.

— Вроде все взяли, зачем магазин? — удивилась Лета, — тащить по жаре лишнее. Пошли, что ли?

— Подожди. Давай сядем тут, — он направился к веранде у стеклянного входа, уселся, вытягивая загорелые ноги в широких шортах.

— Зачем? Устал?

— Ну-у-у… А давай проверим, точно все?

Лета присела рядом, свалила рюкзак на колени, развязывая шнурок. А девочка Лара осталась стоять на солнце, переминалась, старательно поправляла рюкзаковые лямочки поверх синей майки. Светлые коленки блестели легким загаром, топорщился краешек коротких спортивных шортиков с широкой резинкой. Короткие волосы лежали плотно, густые, с еле заметной волной, от которой стрижка на солнце казалась полосатой.

— Соль. Хлеб. Спички, — перечислила Лета, копаясь в распахнутом нутре, — перчатки у тебя, ласты-маски вижу, — кивнула на притороченную к дзигиному рюкзаку подводную амуницию.

— Ага. И ножик. Ты свой взяла?

— Взяла. Да одного хватило бы. Вода?

— Две бутылки. Коврик и полотенце у Лары.

Лета пожала плечами, снова затянула рюкзак:

— Все. Чего еще-то?

— Давай консервов купим? — предложил Дзига, — рыбных, а? Я уже голодный. А еще мороженого. Съедим и двинемся. Лара, ты какое хочешь? С шоколадом?

Девочка пожала плечами и улыбнулась. Дзига вскочил, позвенел мелочью в кармане. И маша рукой, пошел к стеклянной двери. Лара, по-прежнему оглядываясь, медленно вошла следом. Лета откинулась на ребристую спинку скамьи. Чего партизанят? Тянут время, Дзига таращит глаза, так убедительно, сходу ясно, что-то у них на уме. И на часы смотрел…

Рядом, в темной после белого солнца тени, возник смутный силуэт, присел на дальнем краю скамьи. На свету, через улицу и маленькую площадь, ходили люди, совсем раздетые: мужчины в шортах и майках, или без маек, дамы в прозрачных парео, голопузые детишки в трусах. Бабушки сидели у памятника, сложив на коленях сухие руки оглядывали приезжих. Старый бульдог величественно таскал на поводке величественного старика в криво надетой на седые волосы детской панамке. В кустах бирючины трескотливо ругались воробьи, казалось, сейчас рассыплются на блестящие шестеренки от собственного крика и солнечного жара.

Ребята не возвращались и Лета, осмотрев все, что показывал свет, повернулась в тень, к притаившемуся поодаль соседу. И вздрогнула от неожиданности, наткнувшись на пристальный взгляд. Криво и вежливо улыбнулась, отворачиваясь снова. Щекой чувствовала — смотрит. И потому с возмущенным интересом повернулась снова, чтоб показать видит и ждет объяснения.

— Я… — сказал мужчина и потер лоб, опустил руку, укладывая ее на колено, и снова поднял. Рука застыла в сумрачном теплом воздухе.

— Вы меня извините, я…

Лета ждала. Его лица почти не было видно. Наверное, смуглый или очень загорелый. Да и разглядывать прямо она постеснялась. Белела футболка, ниже какие-то темные брюки. И под столом для доминошников — белые спортивные тапки.

— Вы местная? Ну, то есть, вы тут знаете? — поднятая рука описала полукруг.

Лете стало весело и интересно. Она попыталась всмотреться, но лицо будто ускользало, оставляя блеск глаз и зубов.

— Мы приехали, только что. Но я тут бывала раньше, в гостях. Вам подсказать что?

Мысленно она уже проговаривала, перечисляя, где выход на общий пляж, а где загорают с детьми, и как пройти через подъем «на ту сторону», минуя небольшой мыс, чтоб выйти к нескольким диким пляжикам. И, если идти вдоль берега, то после огороженной колючкой маленькой воинской части будет мидийное хозяйство, а за ним…

— Вы ведь Лета?

Экскурсоводческие мысли вылетели из головы. Лета открыла рот. Сказала:

— Э-э-э. Ну, да. Лета. А вы? И откуда?

Но мужчина привстал и через ее голову с облегчением воскликнул:

— Ларочка! Я уж вас совсем потерял!

— Мы тут! — голос девочки звучал скованно.

Но Дзига поздоровался с искренней радостью.

— Дядь Саня, здрасти! А мы ждем-ждем.

И обращаясь к Лете, бодро поторопил, держа в руке мокрый брикетик:

— Двинули? Я тебе с вишней взял, бери, а то течет.

Произошло под навесом неловкое перемещение, Лета подхватывала рюкзак, выбираясь из-за стола, что вдруг придвинулся к лавке, мешая коленям, щурясь от солнца, протягивала руку за мороженым, сердясь, что вот сейчас уронит, и суета еще увеличится. А мужчина, выбираясь следом, нерешительно потянул к себе ее рюкзак, так что она скособочилась, пытаясь и выпрямиться, и мороженое удержать, и вежливо улыбнуться, неловко стряхивая с плеча пухлую лямку.