Алексей Иванов - Географ глобус пропил [авт. ред., изд-во Азбука]

На ужин мы тушим картошку. Должность шеф-повара выбрал себе Градусов. Отцы тоже вертятся вокруг котлов, то подкладывают дрова, то просовывают ложку, чтобы попробовать. Градусов лупит всех по рукам, по затылкам поварешкой и командует:

— Борман, открывай консерву!.. Уйди отсюда, сволочь, со своей помощью! Щас как помогу сапогом по зубам, всю пенсию на стоматолога потратишь!.. Овчин, бивень, ты чего по костровой варежке топчешься?.. Перцу надо! Чеба, у тебя перец?.. Демон, сбрызни, последний раз говорю!.. Жертва, неси полено! «Зачем, зачем» — по башке тебе треснуть, вот зачем!.. Митрофанова, какого фига картошку так крупно порезала? В рот не влезает!..

— Т-що тебе не нравится? — возмущается Люська. — В твой-то рот да чтоб не влезло? Орешь, как потерпевший…

Наконец и картошка, и чай готовы. Их ставят на землю. Маша с поварешкой готовится раздавать. К ней со всех сторон тянутся тарелки. Градусов, ругаясь, пролезает вперед, отпихивая Демона.

— Кто глазки пучит, ничего не получит, — строго говорит ему Маша и первым накладывает Тютину.

Но дробный стук ложек неожиданно быстро замедляется. Картошка пересолена так круто, что у меня трещит в щеках.

— Хто, хаты, солил кроме меня? — сипло спрашивает Градусов.

— Ну я, — с достоинством говорит Борман. — Я люблю солененькое.

— И я, — удивляется Люська. — Дак чо, там недосолено было…

— И я, — добавляет Чебыкин. — Но только одну ложку.

— И я ложку, — кается Овечкин.

— А у меня камушек упал… — пищит Тютин.

— Какой камушек?.. — жалобно спрашивает обалдевший Градусов.

— Соляной камушек… Из пакетика…

— А ты-то, Жертва, как к котлу прокрался? — Градусов, кажется, едва не плачет. — Ты же в кустах ползал, барахло свое искал…

— Ну… искал сапоги, которые ты выбросил, заодно и посолил.

— Нет уж, — решительно заявляю я и отставляю тарелку. — Лучше быть сегодня голодным, чем завтра холодным. Давайте водку пить.

Приуныв, голодные отцы отставляют тарелки. Однако Градусов с потом на висках упрямо давится картошкой.

— Если еще хоть капельку съем — точно, проблююсь, — хрипит он и, как нож в сердце, втыкает ложку в рот. Мгновение он сидит зажмурившись, с полной пастью. Потом хватает себя за лицо и мчится в кусты. Возвращается он бледный, на дрожащих ногах. Молча зачерпывает кружкой из котла чаю и делает сладострастный глоток. Тотчас его глаза вывинчиваются из орбит, он пришлепывает рот ладонью и опять улетает в кусты.

— Смотреть надо, из какого котла черпаешь, — назидательно говорит Тютин. Отцы ржут, валясь друг на друга.

Борман встает и, утирая глаза, уходит. Через минуту он приносит большую емкость с водкой и бутылку вина.

— Для девок, — грубо поясняет он. — Небось водку они пить не станут…

Люська визжит и хлопает в ладоши. Маша улыбается. Из кустов, шатаясь, выходит несчастный, прозрачный Градусов.

— За что выпьем? — разлив, хозяйственно интересуется Борман.

— Давайте за Географа, — бескорыстно предлагает Чебыкин. — Что не насвистел и по-настоящему взял нас в поход.

— И чтоб вы его в командиры вернули, — добавляет Люська.

— Нет. За Географа, конечно, выпьем, но в командиры его не вернем, — строго ограничивает Борман, и мы выпиваем.

— Дак кто ж тогда у нас командир? — наивно спрашивает Люська.

— А на фиг он нужен? — пожимает плечами Демон, приобнимая ее.

— Мы все — командиры! — гордо заявляет Чебыкин.

— Вы, пацаны, конечно, все командиры, — говорит Люська, — токо катамаран сломали да не жрали ни в обед, ни в ужин…

— Так выбирайте одного командира, — подсказываю я.

— Давайте Чебыкина, — тотчас предлагает Люська.

Демон обиженно убирает руку с Люськиной талии.

— Ты что, дура? — изумляется Чебыкин. — Не-е, я не умею…

— Тогда давайте Деменева, — молниеносно меняет мнение Люська.

— Куда, на хрен, Демона! — орет Градусов. — Ему же все по фиг!

— Тогда Овечкина, — говорит Люська.

— Я свою кандидатуру снимаю, — солидно говорит Овечкин. — А ты, Митрофанова, что, секретарь у нас?

— Дак чо! Вы же молчите! Надо же кому-то предлагать! Вам же командира выбирают, они и не довольны!

— Я хочу быть командиром, — скромно заявляет Тютин.

Отцы роняют кружки, хватаются за животы, валятся с бревен. Маша хохочет так звонко, что отзывается эхо на Семичеловечьей.

— Уйди, уйди, Жертва! — визжит Градусов, пихая Тютина. — Уйди, щас умру!..

Когда все отсмеялись, Градусов утирается и заявляет:

— В общем, меня надо командиром.