Алексей Иванов - Географ глобус пропил [авт. ред., изд-во Азбука]

Все расселись вокруг костра, шашлыки наконец дожарились, Будкин достал вино, но Тата уснула на руках у Служкина.

— Бедная девочка… — жалостливо сказала Надя, отнимая у Таты лопатку и задергивая комбинезон. — Уснула голодная…

— Может, разбудить?.. — тихонько предложил Служкин.

— Не надо. Положи ее в палатку, только укутай потеплей.

Служкин унес Тату в палатку, а когда вернулся, Надя и Будкин уже держали перед собой шампуры и негромко разговаривали.

— Будкин рассказывает свою великую мечту, — насмешливо сказала Служкину Надя.

— Это про кругосветное плавание?.. — Служкин тоже взял шашлык.

— Про него, — согласился Будкин. — А что? Дело у меня схвачено, деньги есть. Я, Витус, даже в затоне поинтересовался: сколько стоит, скажем, «Усолка». Ничего, поднять можно.

— На этой старой сковородке ты в затоне и затонешь.

— Чего, Витус, ты меня за дурака держишь? Я ее подремонтирую, перестрою, движок модифицирую, а то мощь есть, а скорость мала…

— Это речной катер, кретин. Он не может ходить по морю.

— А я ему для горючего запасную емкость поставлю, это не проблема. На фиг мне пассажирская палуба? Пусть там цистерна стоит. А чтобы не перевернуться, я придумал такую хреновину — полые пластиковые гондолы на консолях справа и слева. Получится вроде тримарана, как у этих чуваков из Полинезии.

— И что, денег не жалко? — спросила Надя.

— А что мне деньги? — Будкин пожал плечами. — Все, что мне надо, у меня уже есть. На жизнь всегда заработаю. Родители с меня ничего не требуют, даже сами помогать лезут. И девки у меня нету, на которую можно тратиться… Куда мне деньги девать?

— Трать на меня, — предложил Служкин.

— На тебя, Витус, много не истратишь. Тебе купил бутылку — и до воскресенья ты счастлив.

— Построил бы уж тогда яхту… — задумчиво сказала Надя. — Ведь красивее, чем на старом буксирном катере.

— Яхта — это долго, Надюша, — ответил Будкин. — Пока ее построишь, вся мечта уже засохнет. А мне поскорее хочется. Заколебала эта жизнь бессмысленная… Еще немного, и совсем привыкну, стану жлобом, и тогда уж ничего не нужно будет. Начну по казино бабки садить, по кабакам дорогих шлюх клеить, которые за баксы дерьмо жрать готовы, а про себя думают, что они декабристские жены… А ты бы пошел, Витус, со мной в кругосветку?

— Не-а. — Служкин усмехнулся. — Мне в Речниках интереснее, чем в Сингапуре.

— А раньше обещал…

— Это было в детстве. С тех пор я вырос. И меня порядком изжевало.

— Эх, Витус, — протянул Будкин, — утратил ты дух романтики. А вот так выйти бы из нашего затона, и дальше — Кама, Волга, Каспий, а потом Турция, Босфор, Афины, Трапезунд, Мальта, Гибралтар, потом — Атлантика, Америка, Мексика… — Будкин, зажмурившись, сладострастно прошептал: — Индийский океан…

Служкин согнулся, подбрасывая в костер палку.

— Нету этого ничего, — сказал он, глядя в огонь. — Как географ, заявляю тебе со всем авторитетом. Все это выдумки большевиков. А на самом деле Земля плоская и очень маленькая. И всем ее хватает. А мы живем в ее центре.

— Ну тебя на фиг, — махнул рукой Будкин и обратился к Наде: — А знаешь, Надюша, как я назову свой катер? «Надежда»! Слово очень красивое. И имя. И ты. Пойдем со мной в кругосветное плавание, а он пускай здесь остается и пьет свое разбавленное пиво из трехлитровой банки. Пойдешь?

— Пойду, — согласилась Надя. — Но в полукругосветное. До Америки. — И она засмеялась, видя искреннее огорчение Будкина.

Только через час они доели шашлыки и допили вино. Будкин посидел некоторое время, мечтательно глядя в небо, и сказал:

— Пойти, что ли, на «Скумбрии» по ночной Каме покататься?..

Он тяжело поднялся и пошагал от костра. Служкин молчал.

— Отпусти меня с ним, а? — вдруг жалобно попросила Надя.

— Иди, — после раздумья согласился Служкин и негромко добавил: — Все равно неизвестно, кто кого отпускает…

Надя помолчала, потом придвинулась к нему, обняла за шею и поцеловала в небритую щеку. Затем она вскочила и побежала в темноту, но, пробежав десять шагов, неожиданно повернула к палатке, залезла туда и чего-то вытащила.

— Ты от костра не отходи и за Татой следи, — вернувшись, сказала она. — Пощупай ей штанишки — если мокрые, то запасной комбинезон у меня в сумке. А это тебе, чтобы одному не грустно было. — И она протянула Служкину бутылку коньяка.

— «Променял друга на рюмку, правда очень хорошего, коньяка», — печально улыбнувшись, процитировал Служкин и взял бутылку.