Александр Охотин - Могла быть другая история

— Ну, Данил, что будем делать? Ведь стрелять нельзя?

— Как это что? Выйдем навстречу. Пойдём к ним в гости. Уж очень хочется посмотреть на этого отбивного Флюгершницеля.

— И что дальше?

— А дальше — это уже моя забота. Только Витя пусть сыграет роль.

— Какую ещё роль? — спросил Виктор.

Данилка колдонул, и обмундирование Виктора сменилось, сменились погоны, знаки отличия… Данилка говорит ему:

— Вить, ты теперь рейхсфюрер СС. Тебе надо как следует пропесочить этого флюгерсвинтуса. Придерись к форме, ну… сам придумай, к чему придраться. Кстати, я личный маг самого Фюрера. Сможешь? Правда, твой акцент… Ну ничего, сойдёт.

— Ладно, Данил, нет проблем, — согласился Виктор.

Когда мы вышли из звездолёта, танки были уже в ста метрах от нас. Увидев столь важную персону, фашисты растерялись. Танки остановились, а бегущие за танками эсэсовцы вытянулись по струнке и вскинули руки в фашистском приветствии:

— Хайль Гитлер! — разнеслось над полем.

Виктор как-то небрежно, как и подобает «столь высокому чину», вскинул руку и ответил:

— Хайль.

Потом говорит (по-немецки, конечно):

— Где я могу видеть этого болвана Флюгершнапса?!

Вперёд вышел один из эсэсовцев:

— Он в комендатуре, господин рейхсфюрер.

— Ведите к нему! Живо! Я ему сейчас задам!

***

В сопровождении эсэсовцев мы прошли мимо дома полицая, прошли вдоль плетёной изгороди и вышли к бревенчатой избе, в которой, по всей видимости, до войны располагалось правлению колхоза. Над входом табличка: «KOMMANDANTUR», а под ней по-русски: «КОМЕНДАТУРА».

Заходим с сопровождающим нас эсэсовцем в сени. Там почти ничего не видно, потому что зашли мы с залитой ярким солнечным светом улицы. Виктор пинком открыл дверь из сеней в избу, и я увидел сидящего за столом Флюгершнапса. Ну у него и вид: чёрт знает какая форма (родную-то мы у него забрали), нос и верхняя губа заклеены пластырем (Борина работа).

Увидев «рейхсфюрера» Флюгершнапс растерялся, побледнел. Он вскочил из-за стола, вскинул руку в фашистском приветствии… но Виктор не дал ему произнести ни слова. Кричит:

— Кто такой?!

Флюгершнапс отвечает дрожащим голосом:

— Господин рейхсфюрер, я оберштурмфюрер СС Герхард Флюгершнапс. Командир расквартированного здесь…

— Не вижу! — прервал его Виктор. — Что за вид?! Что за форма?! Вы позорите честь офицера Великой Германии!

— Позвольте доложить, господин рейхсфюрер, вчера на нас напали партизаны, и наше обмундирование…

— Заткнитесь! Я рейхсфюрер Адольф фон Штюк. Я прибыл сюда из ставки! Данными мне полномочиями я могу разжаловать вас в рядовые! Вы вчера сорвали спецоперацию по борьбе с партизанами! Вы заставили бойцов спецподразделения, отправленного сюда самим Фюрером, поднять руки! Мало того, вы хотели заставить поднять руки личного мага самого Фюрера! Даже пытались стрелять в него!

Данилка вышел вперёд и сказал:

— Да, это он. Я его узнал. Это он нам помешал.

Флюгершнапс падает перед Данилкой на колени и умоляет его, чуть не рыдая:

— Господин маг, я же ничего не знал! Умоляю, простите! У меня большие заслуги перед Германией и Фюрером. Я награждён…

— Встать! — скомандовал ему Данилка. Флюгершнапс вскочил на ноги, размазывая по лицу слёзы. Данилка говорит Виктору:

— Господин фон Штюк. Прикажите этому шнапсу построить всех своих подчинённых около комендатуры и собрать всех жителей деревни.

Виктор:

— Вы слышали, Флюгершнапс?! Это приказ! Исполняйте, если не хотите быть разжалованы!

— Слушаюсь, господин рейхсфюрер!

На построение и всё прочее ушло почти двадцать минут. Эсэсовцы во главе с Флюгершнапсом выстроились длинной шеренгой вдоль забора, начинающегося от здания комендатуры. Их было не меньше пятидесяти. Жители Залядки толпились на противоположной стороне улицы.

Данилка с Виктором два раза прошлись вдоль строя туда и обратно, после чего Данилка сказал эсэсовцам:

— Мне придётся сообщить вам неприятную для вас вещь. Да, я действительно маг, но я не имею никакого отношения к вашему Фюреру. Мы прибыли из будущего — из страны, победившей фашизм. Мы прибыли, чтобы покарать вас.

На лицах фашистов появилось выражение запредельного ужаса, но они не могли даже двинуться с места. Их удерживала непреодолимая сила. Данилка продолжал:

— Вы пришли на нашу землю, чтобы убивать граждан нашей Великой Страны. Убийство во всех странах считается самым тяжким из всех преступлений. По законам нашей страны вам всем положена смертная казнь. Но я не буду лишать вас жизни. Я сделаю с вами кое-что похуже. Я сделаю вас врагами вашего Фюрера и Германии. Я объявляю Залядку территорией, освобождённой от фашистского зверья.