Екатерина Кармазина - Время года — зима

На протяжении всего этого времени Томе было неспокойно. Она часто думала о Нине Дмитриевне и той ночи. Наступил день, когда ждать больше стало невозможно. Она решила отложить все дела, даже если это будет нарушать семейные традиции или грозить неудовлетворительной оценкой по одному из главных предметов в школе! Было начало марта. Вырвавшись от всех и вся, она снова оказалась перед зданием, которое видела уже столько раз и которое за все это время из невзрачного и отталкивающего превратилось в миролюбивое и совершенно безопасное место.

Тома плохо спала. От сильных порывов ветра всю ночь стучал балконный карниз. Днем температура на улице была около нуля. Все таяло. Снег остался нетронутым в палисаднике и на той части крыши, куда не попадали прямые солнечные лучи. Перед входом в отделение образовалась огромная лужа. В воздухе уже улавливались весенние нотки.

Дверь была открыта, и Тома вошла через центральный вход. В приемной дежурной на месте не оказалось, и она сама прошла по хорошо знакомому коридору. Она решила не заходить в кабинет и прямиком направилась к комнате для дежурств. Перед дверью остановилась. Ее охватило такое волнение, что понадобилось некоторое время. Наконец она перевела дух и постучала. За дверью послышался женский голос, и это был чужой голос! Тома рванула дверь на себя. Полная женщина в белом халате с пышной прической и в очках, имеющих форму стрекозиного глаза, воззрилась на нее. В руках она держала женский журнал, который, видимо, читала или просматривала за чаем.

— Ты ко мне?

— Нет! — как-то непроизвольно вырвалось у Томы, она это почти выкрикнула. Получилось довольно резко.

Женщина за столом приподняла очки.

— Скажите, когда будет Нина Дмитриевна? — уже чуть спокойнее, сдерживая себя, обратилась Тома к занимавшей место Нины Дмитриевны толстухе. Уже одно то, что она находилась в этой комнате, вызывало в девочке протест. Это была какая-то ошибка! Конечно же, ей было известно, что здесь находились и другие врачи в свои смены. И в то же время ей казалось, что эта комната принадлежит только Нине Дмитриевне, и никому больше. Здесь не могло быть посторонних! Но эта тетка так свободно себя здесь чувствовала! Она сидела за тем же столом, гоняла чаи и читала журналы!

— Нина Дмитриевна здесь больше не работает. Я вместо нее. Все дела переданы. А ты по какому вопросу?

Тома молчала. Казалось, услышанное ею только что не может быть правдой. По мере того как слова проникали в ее разум, злость на эту самодовольную особу возрастала.

— Этого не может быть! — наконец вырвалось у девочки.

— Как видишь, может. А ты случайно не… постой-ка…

Не слушая больше женщину, Тома стукнула по двери кулаком и выбежала на улицу. Из водосточной трубы вырывалась струя и с характерным звуком разбивалась об асфальт. Девочка остановилась и не могла двинуться с места. Здание вновь стало холодным и безликим. В нем больше не было Нины Дмитриевны. С неба посыпались хлопья мокрого снега, так много, что стало трудно смотреть. Превращаясь в дождь и смешиваясь со слезами девочки, капли стекали по щекам. Тома не знала, сколько простояла так. Стемнело. Тому окликнул чей-то, показавшийся ей знакомым, голос. Она обернулась. Появление здесь Гали и ее тети стало для нее полной неожиданностью. Какое-то время они смотрели на нее, а она на них. Тома не могла понять, откуда они могли здесь взяться. На Русе было надето пальто с меховым воротником, который совершенно вымок и приобрел довольно жалкий вид. Во взгляде читалось некоторое замешательство.

— А ты что здесь делаешь? — не выдержала Руся, указывая на здание.

— Я… я в гости пришла, — растерялась Тамара.

— К кому? У тебя здесь кто-то лежит? — продолжила свой расспрос тетя Гали.

— Да нет, просто мне нужно было зайти… там… по одному делу. А вы что здесь делаете?

Все это время Галя стояла молча, что было для нее совершенно нехарактерно. Она изменилась, исхудала и осунулась. Куда-то подевались ее пыл и прыть. Ее было не узнать.

— Мы… — Руся замешкалась с ответом, затем указала на Галю, — набедокурила наша Галя. Снова. Но нашлись добрые люди. Вот идем благодарить.

— Что случилось, Галя? Ты не здорова?

— Обошлось. Нам нужно идти. Если захочет, она сама тебе потом расскажет.

Не дав Гале сказать ни слова, она поднялась по ступенькам. Следуя за своей тетей, Галка скорчила ей рожу. Что-то от нее прежней все же осталось. Как только они скрылись за дверью отделения, Тома отправилась домой. Ее волосы совершенно вымокли, а щеки пылали огнем.