Мария Воронова - Судьба без обязательств

– Да уж не дура!

– А вы разве ее знали в юности?

– Ну привет! Похоже, у нас Альцгеймер и молодежь не щадит. Ты разве не помнишь, что она у меня училась?

Сердце екнуло.

– Я этого даже не знал.

– Да? Ну тогда не только умная, но и неблагодарная девочка. Я, вообще-то, душу в нее вложила, а она даже родному мужу не сказала.

– Так что было-то? Как она к вам попала?

– Да обыкновенно. Твоя мама дружила с ее матерью, которая хотела, чтобы Карина пошла в судебную медицину, поскольку имела в этой сфере нехилые подвязки. Но чтобы попасть на кафедру, надо было иметь блат не в юриспруденции, а в медицине, а у твоей мамы в то время еще не было нужного административного ресурса. Но и полным нулем она тоже уже не была, поэтому договорились так: девочка ходит на кафедру, осваивается, люди приглядываются к ней, и если подходит, то берут. Вот я и взяла ее под свое крыло и осталась очень довольна. Любознательная, умная, целеустремленная – то, что надо.

– И что она делала?

– Что все студенты в таких обстоятельствах. Ходила за мной хвостиком, бумаги всякие дурацкие писала. Иногда я ей доверяла сделать что-нибудь несложное.

– А почему не сложилось?

– Так бывает. Вроде все получается у тебя, все хвалят, а ты понимаешь – не твое. Карина молодец, нашла силы в этом признаться и перешла в терапию.

– Странно, что она мне никогда об этом не рассказывала.

– Ты ж не врач.

– И что?

– Боялась, что у тебя предрассудки возникнут, брезгливость. Я вот, например, замуж так и не вышла из-за этого. За доктора не получилось, а мужики других профессий как-то побаивались меня. Видно, Карина решила учесть мои ошибки.

Разъединившись, Георгий вернулся к машине и только тогда понял, что замерз.

Возле супермаркета стоял стеклянный ларек, торгующий кофе и булочками. Он взял латте в высоком картонном стакане и стал греть об него замерзшие ладони.

Никто не принимает всерьез жаждущих знаний студентов, хвостом вьющихся за своими наставниками. Они что-то вроде тени – есть, но роли не играют. Их даже не вписывают в протокол вскрытия.

Георгий глотнул кофе, и в голове немного прояснилось. Он сейчас думает о своей жене, строгой, но порядочной и доброй женщине, и подобные мысли являются не только паранойей, но и предательством.

Карина ни за что не могла использовать закрытую информацию, чтобы убить Лизу, которая даже не была ей соперницей, но вдруг она кому-то рассказала о том, что видела на практике, кому-то из группы, например?

Домработницу Люсю пора было расспросить, но Зиганшин с Анжеликой никак не могли понять, как это лучше сделать. Вызывать ее повесткой нельзя, потому что официального дела не существует, а являться в дом и брать на понт не только глупо, но и опасно. Судя по всему, дамочка не из тех, которые спускают обиды, и следователи-энтузиасты оглянуться не успеют, как в соответствующие инстанции полетит жалоба, что некие работники полиции и следственного комитета используют служебное положение неправедным образом, вламываются в дома к честным людям и пытаются заставить их себя оговорить. «И вся ирония в том, что мы подставимся ради начальника собственной безопасности, а он даже не сможет нас отмазать, потому что в отпуске», – вздохнула Анжелика.

Пестряков последние дни ходил мрачный и задумчивый, хоть волна интереса к нему ощутимо пошла на спад. Зиганшин считал, что к концу его отпуска все уляжется, и Георгий Владимирович спокойно вернется на службу.

Ситуация вокруг него создалась немножко скользкая: обвинения, выдвинутые в публикации, выглядели настолько абсурдно, что назначать служебную проверку было бы глупо, а делать оргвыводы на основании голословных и анонимных обвинений – вообще полный идиотизм. Эдак любой преступник сможет сводить счеты с изобличившими его работниками правоохранительных органов, публикуя в интернете про них всякую чушь, и в результате система останется без кадров.

И действительно, пока они думали, как подступиться к домработнице и пытались собрать на нее побольше информации, Пестрякову позвонил начальник ГУВД и бодрым тоном поинтересовался, долго ли тот еще намерен гулять. Он понимает, что бедняга вымотался на страже чистоты рядов, но три месяца – это все же очень сильно многовато, так что пусть отдохнет еще пару неделек, и в строй, в строй!

Зиганшин пригласил друзей на презентацию дизайна нового туалета, которым очень гордился. Обшил стены мрачными панелями под красное дерево, трубу и бачок обернул фольгой, а стекло оклеил остатками пленки под витраж, так что получился настоящий средневековый замок. Даже трещины на унитазе смотрелись теперь благородно.