Валерий Лаврусь - Очень Крайний Север

Весь этот летучий антураж существовал не только к полевым работам, но и к рыбалке, к охоте, к сбору ягод и грибов. Грибы на Севере никто не собирает, степенно расхаживая по лесу. Нет там такого удовольствия. Собирают на предельной скорости, чтобы набегающий поток сдувал комара и мошку.

А в общем… Всё бы ничего — живут же в таких условиях ханты, манси, ненцы и ещё десяток-другой коренных народностей Сибири, Аляски и Канады, но встреча с мошкой может поставить человека на грань жизни и смерти… Укусы всей этой насекомой твари чреваты жёсткими аллергическими реакциями. Поймал такую реакцию и Юрка.

К концу 90-х он уже несколько лет работал в Северной нефтяной и, слава Богу, на полевые не ездил: только за грибами и крайне редко — за ягодой. Хуже каторги, чем сбор ягоды, на Севере нет! Особенно клюквы. Ползаешь по болоту в болотных сапогах, под тобой колышется и хлюпает няша, руки сырые, задница сырая, колени сырые, если ветра нет и тепло — жрёт комар и мошка, если ветер — холодно, сбор-то обычно проходит в конце сентября. Как-то братья всё на той же Тырель-Яхе полдня собирали клюкву по холодине, выпили бутылку водки… и ни в одном глазу. Чуть не околели на том болоте. Так что Юрка обычно говорил: «Не я эту ягоду сажал — не мне её и собирать!». А если отвечали: «Небось, морсик клюквенный-то любишь?», парировал: «Обойдусь!» — и шёл покупать ягоду на рынке.

Ну так — про аллергию…

Как-то летом Юрка со Славкой остались на хозяйствах одни. Жёны и дети разъехались по отпускам и каникулам в Самару, Москву и Воронеж.

Славка пришёл к Юрке утром в воскресенье — уже в энцефалитке и сапогах — и предложил сходить на Кан-То за морошкой.

Кан-То — большое озеро в полутора километрах от Северного, его название переводится как Лебяжье озеро. Когда-то там правда жили лебеди и ханты, но теперь на озере были профилакторий, детский дом и пляж, на котором иногда летом купались. На ближнем берегу — пляж, а на дальнем — болота. На болоте — морошка.

Делать Юрке было абсолютно нечего, и хоть морошка не входила в сферу его интересов, он решил брата поддержать. Надел полевую одежду, сапоги, взял рюкзак с чаем и бутербродами… и вдруг обнаружил: в рюкзаке нет «Дэты»! А без «Дэты» в августе на Кан-То делать нечего… У Славки её тоже не оказалось — он понадеялся на брата. Бывает.

Ничего, решили братья, по пути в аптеке чего-нибудь прихватят. Аптека стояла на половине пути к озеру. Но нашей «Дэты» в ней не нашлось, а продавалась всякая импортная дрянь. Покрутив носом, они наконец выбрали аэрозоль «Москитол», который тогда и увидели в первый раз. (Только-только на Севере появились все эти заграничные новинки.) Ярослав тогда ещё всё восхищался: как же, Франция! Оба помнили, как Золевский рассказывал про встречу с канадскими лесниками, у которых были французские репелленты: «Пшикнул спереди, пшикнул сзади — и ни одна зараза не п-п-подлетит».

Вооружившись современным средством защиты от кусающих насекомых, они прямиком направились на Кан-То. Не доходя полкилометра, как положено по инструкции, применили средство, распылив на себя облако вонючей гадости. Ещё через пять минут были на болоте. Славка взялся собирать редкую морошку — народу там уже прошло, как на демонстрации: посёлок-то рядом. А Юрка просто шарахался по кочкам.

Между делом братья болтали о том, что если не обращать внимания на комаров и мошку, то гнус перестаёт жрать — была у них такая завиральная теория.

— По-другому, наверное, пахнет человек, — увлечённо рассуждал Юрка. — Надо только понять, как не обращать внимания, — и всё: репелленты станут не нужны!

— Или изобрести маскирующий репеллент, — не отставал Славка, — на основе запаха «необращения внимания».

Пургу они на пару нести могли без конца…

Потом вспомнили и о положительной стороне существования такого количества летучих насекомых на Севере. Ими питается перелётная птица: и личинками, и взрослыми насекомыми. Утка, например, ныряя, клювом прямо гроздьями с подводных растений счищает личинок мошки и комара. А гуси, сидя на гнезде, даже не сходят с него, если хотят покормиться, просто открывают клюв, и им в глотку набивается вся эта живность. Так что… не всем плохо…

Братья гуляли уже час, когда Славка с кряхтением разогнул спину, посмотрел на Юрку и, вдруг нахмурившись, встревоженно поинтересовался:

— Ты чего?

Юрка оглядел себя и пожал плечами:

— А чего?

— У тебя рожа… как надутая.

Юрка коснулся лица… Действительно, распухло. Он, конечно, чувствовал, что с лицом что-то не то, но особого значения не придал. Ну, укусила его пару раз мошка. Ну да, не действует на неё этот новый хвалёный репеллент — что он, на Севере первый год, что ли?