Валерий Лаврусь - Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр

Мы прибежали, я своим говорю: «Всё! Здесь можно передохнуть». Они спрашивают: «Вова, что это было?» Я говорю: «Землетрясение». Они: «А ты уже был в землетрясении?» Я говорю: «Нет». — «А откуда знаешь?» Я говорю: «Ну, как бы других вариантов не остаётся… Земля тряслась». Мы дыхание перевели, до Периче оставалось минут пять, и пошли…

И когда пришли в Периче… когда мы зашли в Периче, я просто офигел! Посёлок был разрушен полностью…

— Так там же нет высоких зданий… Были?

— Нет. Там были такие же, как сейчас.

— И всё разнесло?

— В хлам! Всё, что было из камня, всё развалилось! Осталось только то, что фанерное. Мы и заселились в фанерный домик. Переночевали. Ночью было ещё несколько толчков. Мы выскакивали на улицу…

— Сколько вас было?

— У меня в группе шесть… плюс я. Семеро. Было ещё несколько групп. Иностранцы. Точно сколько, не скажу… Но вот что меня поразило… Все иностранцы были из европейских государств — французы, немцы, англичане. Все страны претендуют, что они культурные, толерантные… А мы такие варвары… Но на следующее утро, когда начали летать индийские вертолёты и привозить раненых, — а раненых надо было таскать… — эти группы как ни в чём не бывало попили чай и спокойненько пошли обратно вниз.

Да, конечно, это были просто коммерческие группы, как и наша, то есть не профессионалы, не профессиональные альпинисты…

И, вот, они попили чай и… ушли.

А я своей группе сказал: «Могу вас отправить вниз». Правда, я не знал, что там внизу и был ли смысл бежать сломя голову… Кто-то говорил, что все подвесные мосты рухнули… склоны посъезжали… Разные слухи ходили, а у нас не было телефонной связи… Вообще вся связь пропала!

Я пробовал звонить в Катманду друзьям по спутнику… Но тогда в Катманду обрушились все вышки. Полное телефонное молчание. Единственное, что смог — связаться по спутнику с Россией. Это было реально.

В общем, я своим сказал: «Ребята, я вас могу отправить вниз с нашим шерпой, но я останусь здесь. Лишними руки здесь точно не будут! Сейчас повезут раненых, и будет нужна помощь».

И все! Все до единого в моей группе остались и помогали таскать раненых.

И ещё одна группа осталась. Они тоже таскали раненых, молодые израильтяне. Еврейские парни и две или три девушки.

По сути: русские и евреи таскали раненых. Из непрофессионалов. Через какое-то время из базового лагеря на вертолёте привезли тех, кто работал в базовом лагере, профессионалов. Европейцев, американцев… Это уже была организация спасработ. Был врач итальянец, группа медиков из разных стран… Один из руководителей экспедиции — американец.

От сорока до шестидесяти раненых перенесли за день. В Периче же первый пункт медицинской помощи, самый близкий к базовому лагерю. Капельницы, кислород… Из лагеря сначала раненых привозили в Периче, там оказывали первую помощь, а потом из этого пункта перетаскивали обратно на площадку вертушек, и вертушка увозила вниз. Одна возила из базового лагеря в Периче, и одна из Периче. Сначала под капельницу, а потом обратно… Все перетаскивания можно умножить на два. Итого: от восьмидесяти до ста двадцати носилок.

— А сколько евреев было?

— Да тоже человек шесть-семь… Плюс ещё местные. В общем, нас десятка два было, может, чуть больше.

А после мы успешно сходили на Калапатар… Одним днём поднялись до Горакшепа, переночевали, и утром взошли на Калапатар.

— Горакшеп не тронуло?

— Нет. Горакшеп прекрасно стоял. Вот Лобуче был разрушен.

— И Дебоче разрушен?

— Дебоче, да… Он тоже был побитый, правда, чуть-чуть… В Лобуче были разрушены несколько лоджей… А Горакшеп стоял, как новенький. А потом, когда спускались в Периче, тут и природа, и погода, прям как сговорились…

— А почему вы не пошли вниз-то? Почему на Калапатар?

— А мы решили хотя бы куда-то сходить.

— Это было общее решение?

— Это было решение группы. Ну а чё? Айленд-Пик уже по-любому отменялся… Мы и решили хотя бы куда-то сходить… И сходили на Калапатар. Правда, погода…

После землетрясения сразу начался снегопад… И стало сильно холодно! Промозгло. Несколько дней не появлялось солнце. И шёл… не просто снежок, а такие мелкие-мелкие снежинки, колючие… и их раздувала позёмка… Такая предзимняя… позднеосенняя погода. А была весна, вот как сейчас. И было сильно холодно. Мы спустились с Горакшепа, дошли до Периче… А тут: метущийся снег, серое свинцовое небо и тело, завёрнутое в брезент. Оно лежало на входе в Периче. Уже два дня лежало. Нерадостная картина. Мы ещё раз переночевали в Периче, а потом стали спускаться вниз.