Валерий Лаврусь - Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр

Но пастырь наш не бросает овец своих (нас) и контролирует «арьергард». Это я ему вчера предложил так называть нас, «отстающих», «арьергард». Арьергард «внуков капитана Гранта». Все команды «7 Вершин» на восхождение выбирают себе позывной. Мы поначалу думали назвать себя «внуки лейтенанта Шмидта», но как корабль назовёшь… А потому внуки Гранта! Именно Гранта. И никого иного.

Авангард наш, возглавляемый Намгелем, с Денисом, Артёмом и Владом уже, наверное, подходит к монастырю. А мы… А мы…

Но не проходит сорока минут, мы, потные и задыхающиеся, выбираемся к самому известному монастырю района Кхумбу, а может, и всей Сагарматхи: буддийскому монастырю Тенгбоче.

У меня было большущее, огромное желание посетить его. Ещё когда собирался на трек, я много читал о нём, об этом ведущем монастыре буддийского ламаизма… Но ночёвка у нас намечена в Дебоче, на сто пятьдесят метров ниже за перевалом, а небо вдруг расплакалось мелким занудливым дождиком. И Володя даёт команду не задерживаясь идти к ночлегу. «На обратном пути заглянем», — обещает он. И я верю ему. Я уже начал привыкать — ему верить…

Спускались по рододендроновой роще, но высота уже приличная, и невысокие (здесь не высокие) деревца только накапливали цвет. Следующая команда увидит их цветы. Увидит и ахнет!

В Дебоче заселились в какой-то совершенно новый, совершенно люксовый и совершенно непригодный, по моему мнению, для проживания в холодных горах отель. Огромные витражные окна тепла не держали, да и сами стены его не держали… Правда, тут его никто не держит, постоянно распахивая двери настежь даже там, где топят печку. Хозяин обещал горячую воду, некоторые попались на уловку, с удивлением искупавшись под ледяным душем. Мы с Резановой калачи тёртые, на глупости не велись, только умылись, обтёрлись салфетками, переоделись в сухое и пошли пить чай…

А после чая Галя вдруг позвала прогуляться по посёлку. Я поначалу офигел, чего это мы ещё не нагулялись? Но потом, взяв фотоаппарат, всё же пошёл… А вдруг за углом кадр?

Кадр не встретился.

Но…

Вы когда-нибудь видели последствия землетрясения? Нет? Хорошо бы никогда не видеть. Обрушенные и наспех залатанные стены. Расколотые пополам, словно кирпич, дома. Да вообще, просто развалины. Многое восстановлено, многое, в том числе и наша гостиница, отстроено заново. Но печально. Землетрясение апреля 2015 года принесло большое горе.

А дождик накрапывал всё сильнее и печальнее, и мы почли за благо вернуться в гостиницу. Там наши парни заказали варёной картошки в мундире, достали жареной свинины в вакуумной упаковке (Равиль привёз, такой он у нас татарин), нарезали лука и… Водки не хватало, вот что! Но оставалось ещё немного виски. Помните, как Штирлица отмечал 23 Февраля возле камина? Так и мы. За окном дождь. До дома далеко, до России далеко… Ох и далеко же до России! А Эверест, наоборот, ещё на восемь километров ближе… Вот только зачем он нам? А? Может, ты, Вова, знаешь?

— …Через месяц после Казбека я уехал в Непал. Всё в тот же 2010, когда у меня случились первые клиенты. На Айленд-Пик поехал. И опять же не за деньгами… За просто так. Я ещё и свои заплатил. И я был просто поражён Непалом, Катманду, вообще возможностью этой поездки. Это была моя первая заграница! И сразу Непал! Сразу Гималаи! Конечно, я надеялся… мечтал… Да и кто не мечтает? Но никогда не думал, что попаду в Гималаи так быстро. И я сходил на Айленд-Пик! С Сергеем Голиковым из Новороссийска. Мы так классно сходили!

— И это были твои первые шесть тысяч иметров…

— Да! Это был мой первый шеститысячник. Это для меня было крайне важно. Я тогда был ужасно собой горд! (Смеётся.) И не хотел уезжать в Россию. Совсем… Чего там, в России, делать? Но это — пока не вернулся. И вернувшись в тот раз, я вдруг осознал, что я русский. И я действительно люблю Россию.

До того момента (я ведь не стопроцентно русский по крови) я как-то относился… ну, так… Россия и Россия… Но когда вернулся из Непала, понял: я — русский… И Россия — моя Родина. Я могу сколько угодно путешествовать, но мне надо, мне просто необходимо возвращаться.

Я тогда вернулся в Москву с Вовой Симаковым, и мы на его машине поехали к нему в Рязань. В Рязани я до этого ни разу не бывал. Приехали… И я как увидел все эти берёзки, сосны… у меня прям… ком в горле, мне аж плакать захотелось… Оказалось, я так сильно соскучился по России, сам того не понимая.