Сергей Шустов - Бах

…..

Отдельная история, понятная для меломанов — это, конечно же, поиск различных интерпретаций и исполнений. Когда у слушателя, уже искушенного и погруженного, появляется возможность сравнивать и сопоставлять. Выбирая при этом что-то, соответствующее именно его вкусам и представлениям. Когда уже есть основа для споров — кто лучше: Коопман или Рихтер? И почему?

И это еще одна прекрасная сторона музыки, позволяющая ей длиться и изменяться. Эволюционировать вместе с нами, слушателями. Позволяющая нам ощущать весь этот Божий мир во всей своей полносте, во всем блеске, в непрерывном движении и развитии.

И тогда — каждый раз — Вы услышите Баха по-новому. Каждую его Кантату. И — самое главное — захотите услышать еще и еще!

— А не замахнуться ли нам, господа, понимаете, на Себастьяна нашего,…на Баха?, — огорошили как-то меня мои знакомые музыковеды. Дело происходило в одном крупном городе на Волге. Мы собрались, чтобы просто поговорить о жизни и об искусстве.

— А что?, — продолжали они свою мысль, — нынче юбилейный год. Все-таки 325 лет со дня рождения!

— А с какой стороны замахиваться?, — робко осведомился я. — Хватит ли у нас сил? (И я судорожно стал перебирать в памяти коллективы и оркестры, которыми располагает город, а также организации, способные оказать спонсорское вспомоществование нашему замаху).

— Устроим фестиваль! Ведь у города есть побратим в Германии — Эссен. Ради круглой даты они могут приехать и выступить своими коллективами! Неужели не найдем поддержки у немецких друзей?!

Оптимизм и энтузиазм коллег поначалу заразил и меня. Однако вскоре на смену эйфории пришли мрачные мысли. Кто пойдет на этот фестиваль? Разве молодежи нужен сейчас Бах? Они, молодежь, вообще про него слыхом не слыхали. И превратится наша затея в сбор пенсионного актива интеллигенции в тихом и уютном концертном здании филармонии.

Свои соображения и сомнения я высказал коллегам. Насчет молодежи мои опасения разделяли практически все. Не пойдет!, — твердо согласились коллеги. Впрочем, со стороны консерваторских работников была высказана спасительная мысль, что студентов можно заманить разными бонусами и преференциями. А то и просто — «в приказном порядке».

— А что? Не хотят окультуриваться сами, волоком потащим! Потом еще и спасибо скажут!, — горячились представители консерватории.

Насчет пенсионного актива сомнений не было. Старую гвардию, преданную делу классики, знали в лицо. Она не подведет!

Началась подготовительная суета. Отдел культуры связался с немцами. Родина Баха откликнулась быстро и решительно. Позитивный настрой эссенцев и примкнувших к ним еще кого-то в тех краях передался и нам. Работа прямо-таки вскипела и запенилась.

— А что у нас столицы??? Разве не поддержат?, — аппетит приходил во время еды стремительно. — Напишем знакомым баховедам! Может, даже Милку сумеем заманить? Может, даже Носину?

Как оказалось впоследствие, и Анатолий Павлович, и Вера Борисовна с удовольствием приняли приглашения. Я подозреваю, что люди, изучающие Баха, такие же добрые и отзывчивые, такие же глубоко порядочные и скромные, как и сам их субъект изучения. Но — вернемся к уже разворачивающемуся фестивалю.

С немецкой стороны ожидался целый хор. Немцы везли — ни много-ни мало — Страсти по Иоанну! Причем, целиком! Без всяких купюр и изъятий! В городе NN их, Страсти, никогда не исполняли! Не было сил у города NN поставить такое!

— Какая ответственность, какая ответственность!, — уже в панике приговаривали и причитали мои коллеги, суетясь и рассылая приглашения, согласовывая тексты и места вывески афиш, звоня постоянно в какие-то организации и частным лицам, воодушевляясь и вновь пугаясь собственной смелости. Но — отступать было уже некуда. Фестиваль начинался! В его программе уже значилось множество семинаров, публичных лекций, круглых столов,…включая сугубо академические. Но — главным событием, конечно же, должна была стать музыка. Баховская музыка! И вот я уже слушал на репетиции, как замечательно разучивают музыканты, хор и камерный оркестр «Солисты NN» прелестнейшую кантату BWV 48 (Ich elender Mensch, wer wird mich erlоsen, «Бедный я человек! Кто избавит меня…»). Уровень был под стать баховскому юбилею. И я уже успокоился. И даже перестал вспоминать про молодежь. Которая, однако, не пойдет на этот фестиваль, как пить дать!