Андрей Ангелов - Живая Книга

– Good Day, – оцинкованная дверь заскрипела ржавыми петлями. В камере возник адвокат в сером костюме, а за ним почтенный аббат с крестом на шее.

– Hello! – Бутербродов вскочил с топчана, на который успел присесть.

– Вы просили встречи со священником, – сказал адвокат на ломаном русском. – Перед отбытием в колонию закон даёт такое право. Заключённые могут исповедаться и причаститься плотью Христовой. К извинению, тюремное начальство не нашло ни одного священника вашей… – юрист запнулся, щёлкнул пальцами, – кон… конф… вашей веры. Прислало католического аббата. Как вы к этому относитесь?

– Ой, спасибо! Я очень рад буду исповедаться и причаститься, – искренностью дышало каждое слово зэка.

– Аббат говорит только по-английски, – сообщил защитник. – Я выступлю вашим переводчиком.

– Э – э, я хотел бы поговорить с аббатом наедине, – испугался зэк. – Я ведь буду исповедоваться, понимаете… и я смогу донести то, что нужно. Правда!

– Окей, – немного поколебавшись, согласился адвокат, – я буду за дверью. Если возникнут трудности, позовёте.

Юрист что-то быстро шепнул святому отцу, и удалился.

– Слушаю тебя, сын мой, – мелодично произнёс священник на чистейшем американском языке. Он сложил руки на животе и приготовился внимать.

***

Исповедь длилась недолго, всего пять минут. Узник не рвался рассказывать о прегрешениях, ну и хрен ему в руки… пусть Бог сам разбирается с его душой. «Запилим» ритуал, который государство оплатило, и уходим… Аббат осенил Андрюху крестным знамением и возгласил:

– Во имя Отца, и Сына, и Духа Святого! Отпускаются грехи твои! – Священник порылся в кармане пиджака и достал облатку. – Тело Христово.

Бутербродов смиренно раскрыл рот. Патер величаво положил просфорку на высунутый язык. Как вдруг… узник схватил святую руку с грязными ногтями, и вцепился зубами в мизинец.

– Аh! – вскрикнул от боли аббат. Облатка упала на пол. А Андрюха уже яростно терзал волосатый палец… трещала кожа и ручьём лилась кровь!

Странно, но лишь тогда, когда палец был почти откушен, аббат дал волю мощному крику.

– Аааааа! Fuuuuuuuuck……..

Доктор аж поперхнулся от дикого вопля. Однако сделал последнее усилие, зубами рванув палец на себя, и окончательно его отгрыз. Быстренько вскочил и бросил палец под лежанку. Аббат упал на колени, лицо искажалось мукой.

В следующее мгновение в камере нарисовались трое негров в форме охраны, и адвокат в сером костюме. Доктор встретил их милой улыбкой, стоя над жертвой.

– What happened, Abbe!?

– Fucking shit! – в благородном гневе вскричал церковник. – Этот сукин сын мне палец откусил!

– Пойдёмте, аббат, – юрист с помощью тюремщика, боком, опасливо косясь на узника, повёл священника к выходу.

– Пусть он мне вернёт мой палец! – вопил Божий человек.

– Окей, вы идите, окей…

Постанывая, патер удалился в сопровождении надзирателя.

– Эй, где палец аббата?! – крикнул защитник из-за спины охранников.

– В желудке, – осклабился Андрюха, гладя себя по животу.

В принципе нет ничего удивительного в том, что тюрьма лишает разума. Да ещё в драной стране и среди драных нигеров… Адвокат, помедлив, повернулся и вышел, ничего не ответив. Вслед ему улетел возглас узника:

– Хочешь, тебя попробую?..

Вернулся надзиратель, кивнул охране на доктора. Тюремщики, не спеша, подгребли к агрессору. Один взмахнул кулаком, и зэк упал. Также неспешно, охрана заработала ногами. Били без жестокостей, скорее формально. Мзда от Уинстона до сих пор шелестела в карманах. Потом всё ушли.

– Животные, – без особой злобы проворчал арестант, поднимая голову от пола, и трогая разбитую губу.

«У Татарина» этим осенним вечерком было многолюдно. Аникита Иванович Репнин – главврач городской поликлиники, решал куда опустить тучное тело. В мощных ручищах – пиво и блюдце с рыбкой. За угловым столиком он приметил парочку знакомых лиц.

– Разрешите? – не дожидаясь ответа, кряхтя, опустил дородный торс на стул. Отхлебнул пивка, бросил в рот кусочек карася. Спросил благодушно:

– Кажется, вы друзья Андрея Васильевича?..

Барин и Халюкин молча переглянулись.

– Я его бывший начальник. Два года назад Андрей внезапно сошёл с ума. Начал бормотать странную ерунду, задавал какие-то удивительные вопросы… зачем-то купил живого гусака… перестал ходить на работу. А потом вдруг… исчез. Вы не в курсе?

Мы очень мало знаем о прошлом друг друга, даже о прошлом близких людей. А о настоящем ещё меньше, особенно если близкий человек перестал быть близким.