Светлана Фетисова - Зеленое платье Надежды

— Очень вкусно. Правда-правда. Ты чего-то добавила?

— Как обычно. Правда, сегодня я разорилась на приличный сыр.

— А-а-а. Это чувствуется. Вкуснотища.

Матери это было приятно слышать, хотя кулинарное искусство не входило в число её любимых занятий, мучения того стоили. Зоя Сергеевна ждала, что дочь приоткроет дверь в сферу своих новых занятий, но она не торопилась делиться с матерью впечатлениями. И вообще была задумчива.

— От тебя за версту несёт табачищем.

— Да знаю. Но к сожалению тебе, мамуля, придётся к этому привыкнуть. Там курят все. И постоянно. Такое ощущение, что табачная промышленность работает в основном для…

— Ну и ладно. Лучше расскажи, есть ли там приятные люди.

Надя всегда удивлялась этому умению матери поставить в тупик, задать такой вопрос к которому не готов, в общем озадачить.

— Хм, наверное. Сейчас сказать трудно. Я могу лишь говорить о чисто внешней симпатии.

— Угу, угу. Иногда первое впечатление самое верное. Ты слишком рациональна, Надюша.

— Ну, кто-то из нас двоих должен ходить по земле, чтобы тебе было куда спускаться.

— Не томи, рассказывай. Всё.

— Помнишь мультик про съемки фильма… А грудастую тётку стучащую хлопушкой? Теперь это я.

— Ты у меня стройная, умная, даже слишком, но не слишком эмоциональная. Может, этот безумный мир кино научит тебя выражать свои чувства, буду надеяться на чудо. Что ещё?

— Работа не обременённая умственным трудом: пишешь, хлопаешь и двигаешь в уголок. Всё.

— Милая моя, зачем тебе умственная работа? На ней ты зачахнешь. А так, может быть…

— Мам, но без ума совсем плохо. Чем занять голову, когда работает всё остальное? Я так не умею, я даже подумываю взяться за изучение испанского языка. А что? Буду брать с собой плеер…

— Ты уже жалеешь, что бросила свою старую работу?

— Не-е-е-е-ет.

Это «нет» прозвучало не совсем уверенно.

— А знаешь, когда ты совершила этот поступок, я засомневалась, так ли хорошо я тебя знаю?

Надежда с благодарностью приняла эту поддержку матери, но ничем не выдала этого. Ей не хотелось разрушать иллюзию о своей сдержанности. У них так повелось давно, дочь не выражает эмоций перед матерью, мать пытается расшевелить дочь, это была их семейная игра. С самого детского сада Зоя Сергеевна ни разу не видела как плачет её дочь. Это совсем не означало, что девочка была равнодушной или спокойной, просто она однажды решила не демонстрировать своей слабости и придерживалась этой линии и поныне. Так часто случается с чересчур чувствительными натурами, когда они осознают свою ранимость, уязвимость, и всеми силами стараются не давать никому повода для провокаций.

В принципе, ещё две недели до начала съёмок, на студию можно было не приходить, хотя, вся группа трудилась не покладая рук, Надина работа начиналась лишь с первого включения камеры. Но как можно было пропустить такую важную подготовку, да и с группой надо было познакомиться поближе.

Надежде было интересно всё: наблюдать как в павильоне вырастают декорации, как вереницей приходят актёры на кастинг, раньше это называлось кинопробы, так сказала Вика. Чтобы не быть совсем бесполезной, она с удовольствием помогала однокласснице в работе с актёрами: оформляла пропуска, встречала людей на проходной, заносила их данные в компьютер. А когда она вечером усталая приходила домой, перед зеркалом репетировала с хлопушкой.

На сон грядущий вместо любимых романов, теперь, девушка с интересом читала сценарий, одолженный у Людмилы. С первых же строк её разочаровала скудость языка и отсутствие описаний, поэтому чтение оказалось весьма усыпляющим, за один раз не удавалось прочесть более десяти страниц. Вчитываясь в скучные диалоги, тщательно разбирая пометки к ним, девушке очень трудно было представить это на экране.

Неуемную жажду знаний подпитывали журналы и прочая литература, находившаяся в рабочих комнатах. Надя, не стесняясь, просила для прочтения ту или иную статью. Вика принесла из дома толстенные два тома советской киноэнциклопедии, обещала также разыскать на антресолях старые образцы киносценариев, которые, по её утверждению, читались не хуже художественной литературы.

Осведомлённость и глубина знаний одноклассницы вызывали восхищение у Нади и она впитывала всё, чем с ней делились, как губка.

Десятки новых лиц, непрерывное познание немного отвлекло девушку от первоначальной симпатии, но, тем не менее, каждое столкновение с Максом вспоминалось перед сном. Надежде, по-прежнему, казались очень многозначительными его взгляды, хотя кроме «привет», они не сказали друг другу ни слова.